- Хорошо… - делаю глубокий вдох и как на духу рассказываю все, начиная с того
момента, когда я первые увидела Доминика в его квартире, и заканчивая прошлой ночью,
когда он непреклонно отказался дать нашим отношениям хотя бы шанс. Рассказав все, я
почувствовала облегчение. К концу моей «исповеди» Джеймс выглядел несколько
ошеломленным.
- Бет, - наконец сказал он, качая головой. - Признаю, это не рядовая проблема с
бойфрендом. Должен сказать, что перед тобой определенная дилемма.
- Не знаю, что делать, - говорю я мрачно. - Я не могу заставить его быть со мной,
если он этого не хочет.
- О, проблема не в этом, дорогая. Он, определенно, хочет, - выдает Джеймс.
- Ты так думаешь? - спрашиваю я с жаром и надеждой.
- Конечно. Он, определенно, без ума от тебя, но пытается поступить с тобой
правильно. Жертвует собой ради тебя.
- Но в этом нет необходимости! - восклицаю я. - Я не хочу, чтобы он это делал.
- Конечно, не хочешь…ты явно тоже без ума от него, и, когда ты во власти таких
сильных эмоций, то готова на все. Он предвидит трудности и не хочет, чтобы тебе
пришлось пройти через них. Однако ты согласна пройти через боль потом, если можешь
получить удовольствие сейчас?
Я на некоторое время задумалась, уставившись на светлое дерево стола и стопку
ярко иллюстрированных каталогов.
- А если я пройду через боль сейчас? - мой голос еле слышен.
Джеймс недоуменно смотрит на меня:
- Что ты имеешь в виду?
- Доминик описал свою потребность в контроле, как своего рода зависимость,
такую же, как, например, наркотическая. Возможно, я смогу проникнуть в тот мир вместе
с ним, и мы сможем найти средство или способ избавиться или научиться обходиться без
этого, - по мере того как я говорю, у меня полностью формируется идея. Я чувствую
прилив счастья, будто нашла идеальное решение. Конечно. Если для того, чтобы быть с
Домиником необходимо попасть в тот мир, я так и сделаю. Я помню, как он удерживал
мои запястья, когда мы занимались любовью; помню его приказ кончить, который подвел
и закружил меня в оргазме; и восхитительный трепет, полностью охвативший меня, после
этого. Возможно, путешествие в этот неизведанный мир откроет мне скрытые
удовольствия...
- Это серьезное дело, Бет, - на лбу Джеймса залегли складки беспокойства. -
Доминик уже дал понять, что не хочет, чтобы ты знакомилась с той частью его жизни.
Похоже, это та сторона его натуры, которую в глубине души он не хочет или не желает
разделить с тобой.
- Если он не разделит ее со мной, отношений между нами так и не будет, - говорю я
твердо. - А я отчаянно хочу этого. И…, - чувствую, как мои щеки начинают краснеть.
Никогда бы не подумала, что произнесу такое вслух, уж тем более новому боссу, - часть
меня сгорает от любопытства. Мне хочется понять власть, которую этот мир имеет над
людьми. В течение долгих лет я жила будто наполовину и не хочу снова возвращаться к
тому сонному существованию.
Джеймс приподнимает брови:
- Что ж, тогда это все меняет. Если ты хочешь сделать это не только для него, но и
для себя…то ситуация не так опасна, как я выглядит поначалу. Я был бы категорически
против, если бы ты делала это, чтобы удержать его, - он выглядит задумчивым. - Я
никогда не увлекался такими сценами – их называют БДСМ: Бондаж/связывание,
Доминирование, Садо-Мазохизм – но знаю, что многие геи этим занимаются. Мужчины в
латексе, заинтересованные, чтобы их связывали, ограничивали или наказывали. У меня
были друзья…пара, отношения которых основывались на принципе «хозяин-раб», не
важно: были ли они дома или в кругу близких друзей, - Джеймс хмурится от
воспоминаний. – Сказать по правде, я считал это крайне странным. Это не казалось мне
привлекательным. Наблюдать за таким их поведением было неудобно – Гарет был
хозяином, а Джо – рабом. Кроме того, Гарет называл своего партнера “оно” или “1”. Джо
жил буквально, как его раб – готовил, убирал, всячески прислуживал Гарету, часто ползая
при этом перед ним на коленях. В доме у них был подвал, куда они удалялись, чтобы
играть в свои игры – Гарет мучил Джо часами. Должен заметить: к обоюдному
удовольствую, - торопливо говорит он. - Но, по правде сказать, меня от этого коробило.
Проще вынудить подчиняющегося человека сбежать и спрятаться, чем добровольно
выдерживать такое, если ты понимаешь, о чем я.
Мои глаза широко распахнуты. Я ощущаю, как меня охватывает беспокойство.
- Думаешь, этого хочет Доминик?
- Раба? - Джеймс медленно качает головой. - Я так не думаю. Быть сабмиссивом
( покорным) - это не то же, что быть рабом, насколько я понимаю. Гарет однажды сказал,
что Джо был полным мазохистом. Таких иногда называют “pain pig” ( дословно «свинья
для боли» - прим. переводчика).
- Что?
- Знаю, звучит неприятно. Думаю, это значит, что даже по стандартам БДСМ, ему
нравились самые суровые формы наказания, выходящие за рамки обычной безопасности.
Не похоже, чтобы Доминик искал такого человека. Тот факт, что у вас возникли здоровые
сексуальные отношения еще до того, как ты «понюхала плетку», дает мне основание
полагать, что он не похож на отъявленного садиста.
Я снова краснею, но беседа с Джеймсом очень мне помогает. Чувствую, что
начинаю немного понимать этот занятный призрачный мир.
- Я так благодарна за твою помощь, Джеймс, - говорю искренне.
- Рад помочь, дорогая, но не уверен, что могу быть еще чем-либо полезен тебе.
- На самом деле, - говорю я медленно, - есть кое-что. Я знаю, что многого прошу,
но…
Он наклоняется вперед заинтересованно:
- Продолжай…
Идея еще не до конца сформировалась в моей голове, и я на мгновение собираюсь с
мыслями, прежде чем озвучить свою просьбу.
Тем же вечером уже дома на меня накатила усталость от невероятных потрясений
последних дней. Я чувствую, как будто прошла через эмоциональную мясорубку, испытав
все - от невероятного экстаза до глубокого отчаяния, и это меня безумно измотало. Ужин,
теплая ванна и болтовня с Де Хэвиллендом помогли восстановить силы. Кроме того, я
трепещу от одной мысли о том, что собираюсь сделать. В животе начинают порхать
бабочки, и мне не верится, что я осуществлю свой план. Это очень волнительно.
Чистая и посвежевшая после ванны, я скользнула в шелковый халат. Наслаждаясь
ощущением его прохлады на коже, прошла в гостиную. Впервые часть меня надеялась,
что в квартире напротив свет не зажжется. Но, конечно, это не так. Шторы сегодня
приподняты, а занавески раздвинуты. Я могу видеть мягко освещенный интерьер
квартиры Доминика, хотя его в комнате нет. От одного вида этой прекрасной панорамы я
чувствую себя ближе к нему. В любой другой день я бы не включила свет в квартире
Селии, чтобы остаться для него относительно невидимой…но не сегодня. Я двигаюсь по
комнате, включая лампы, пока все вокруг не начинает тонуть в приятном мерцании. В
электрическом свете серебристая лакированная поверхность вещей ожила, сияя и
переливаясь, как поверхность воды.
Как я и надеялась, Доминик появляется в своей гостиной. Он держит в руке стакан
с чем-то темным и крепким на вид – подозреваю, что это виски, коньяк или что-то вроде
того – и он выглядит так, будто только вернулся с работы. Его пиджак и галстук брошены
на диван, но, кажется, он слишком устал, чтобы переодеться полностью. Глядя на него, у
меня сжимается сердце, и меня переполняет желание обнять его, поцеловать эти
идеальные губы, погладить его усталое лицо и запустить свои пальчики в его темные
волосы. Я буквально ощутила божественный аромат его кожи. Но реальность такова, что