— Я в огне, я готов на все… Без Варвары Александровны пулю в лоб.
— Опомнись, брат. Грех какой! Ступай к себе и будь покоен. Я позабочусь о твоем счастии. Бог милостив. Ничего не предпринимай до моего возвращения.
Не медля ни минуты, она устремилась к Полторацким. И там уговорила, умолила, убедила Варвару Александровну принять предложение брата, а ее родню согласиться на этот брак.
О, чудо!
Стараниями родственников дело уладилось к свадьбе, и два старинных рода соединились в счастливом браке.
В первые годы молодые часто наведывались в Тверь. Там в Путевом дворце располагался двор великой княгини Екатерины Павловны, сестры Императора, и ее мужа принца Ольденбургского. Будучи женщиной просвещенной, имея вкус к поэзии и истории, Екатерина Павловна ценила общество людей высокообразованных. Частым гостем ее двора был Николай Михайлович Карамзин, он читал здесь главы своей "Истории государства Российского" самому Александру. Бывал и Державин, уже выпустивший в свет игривые "Анакреонтические песни". Они приоткрыли новые пространства для русской лирики, но так и не ответили его духовным исканиям:
— Не то, не то! — отмахивался он. Бывали здесь и Капнист, и другие члены кружка Львова, осиротевшие после его смерти в 1803 году. Здесь Александр Михайлович вступал в почтительные споры с Карамзиным, в особенности, когда речь заходила об истории Европы.
Но после военной грозы 1812 года Бакунины и зимой перестали покидать Премухино.
За тринадцать лет у них родилось одиннадцать детей. Сначала две девочки, Любинька и Варенька, потом сын Михаил.
В ту ночь зловещие тучи сдвигались на небе, борясь друг с другом, гром и молнии терзали их, дождь лил как из ведра. Вспышка… и вековой дуб был расщеплен ударом, часть его с шумом повалилась у самого окна. В эту минуту раздался крик младенца.
Осмотрев новорожденного мальчика, доктор качнул головой, быстро взглянул на отца. Тот прикусил губу. Младенец мужского пола, первый сын его, оказался с изъяном по мужской части. Свершилось! Что за характер, что за судьба ждет такого человека?..
— Характер необузданный и скачущий, силы необъятной, вобравший порывистые наклонности обоих родов. Брак в будущем возможен, но потомство — ни в коей мере. Многие осторожности надобны при воспитании этого младенца.
''Какие осторожности? — захолонуло сердце. — С кем можно советоваться?'' В умных книгах его библиотеки на всех языках не оказалось ни единой строчки о том, что стало насущной необходимостью для главы семейства.
"Не навреди" — решил он и не стал вмешиваться вообще.
В последующие годы родились Танюша и Александра, потом пять мальчиков, здоровеньких, складных. Последней появилась на свет Сонечка, умершая во младенчестве.
Семейное счастье было долгим-долгим. Александр Бакунин оказался прекрасным отцом-пестуном, святость родительского долга была для него законом.
"Не быть деспотом своих детей" — пометил он в "Записках для самого себя", помятуя о характере родителей, и, может быть, зная свой собственный.
Физику, географию, космографию, литературу, рисование, живопись, ботанику, все, что знал и читал на пяти языках, что продумал, написал — все передавал он ясноглазым быстроумным отпрыскам. Он стал для них богом, справедливым, терпимым, бесконечно любящим.
Мать учила музыке и пению, ей помогали учителя, гувернеры и гувернантки. Поэму "Осуга" пели стройным детским хором. Ее сочинял в течение всей жизни в Премухино, словно вел семейный дневник, сам Александр Михайлович. Сколько прекрасных лет провела вместе эта семья, сколько восхитительных незабываемых событий сохранили в памяти дети!
В 1816 году пришла весть о кончине Гаврилы Державина. Позже дошло и последнее стихотворение. Оно завершило долгое борение его духа с мирозданием.
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
"Мудрец должен жить долго, — задумался тогда Александр Михайлович в своей беседке. — Через него задает свои вопросы человечество. Жизнь не озабочена ни славой, ни памятью, она есть нечто совсем иное… Поживи великий Державин еще двадцать лет, глядишь, и благословил бы каждое мгновение своего пребывания на земле".
…
В двадцатых годах грянули небывалые тревоги. Троюродными братьями приходились Варваре Александровне четыре будущих декабриста: Никита Муравьев, Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы и Артамон Муравьев, двоюродными братьями — другие Муравьевы — Александр и Михаил. И молоденький Ипполит Муравьев.