— Я должен был сделать это раньше. Мне в голову не могло прийти, что сегодня я буду здесь не один.
Затем я отступил на шаг, оценивая масштабы причиненного ей вреда.
— Вы очень похожи на маленького испачкавшегося щенка.
Ее ноги были покрыты грязью, смешанной с соломой и конским волосом. Я должен был что-то предпринять.
Единственное, что пришло мне в голову, — это полить ее из шланга, как поливают лошадей. На ней были джинсы и кеды, что оказалось очень кстати.
— А теперь позвольте мне почистить вас.
Я поднял шланг.
— Вы будете мокрой, но зато чистой.
— Думаю, ничего другого мне не остается. Не могу же я сесть в машину в таком виде.
У нее не было выбора, и она согласилась.
— Больно не будет, я обещаю.
Включив слабый напор воды, не такой, как при мытье лошадей, я стал поливать ее. Я тут же почувствовал сильное возбуждение. Когда она упала на четвереньки, ее облегающие джинсы выставили напоказ самые укромные места, прятавшиеся между ее ног. Я не жалел воды.
— Расставьте ноги пошире, чтобы я мог обмыть их как следует.
Я тщательно обмывал ее, чтобы подольше любоваться ее прелестями!
Мое первое занятие началось с того, что я оказалась в абсолютно мокрых джинсах. До чего же это унизительно! Смыв с меня грязь, Иван направил струю на себя, чтобы помыть и свои ноги. Я не могла не заметить его впечатляющее достоинство, которое заметно увеличилось в размерах с момента моего появления. Стряхивая соломинки с моей рубашки, он несколько раз коснулся моей груди. От этих прикосновений мои соски затвердели.
Убедившись, что он тщательно меня вымыл, Иван захотел, чтобы я все-таки села на Мускат, при этом он сказал:
— Так будет даже удобнее держаться в седле первый раз.
Мое терпение лопнуло.
— А нельзя ли повременить с этим? Я никогда раньше не ездила верхом на лошади, я должна сначала привыкнуть к ней.
Лучшего предлога отказаться от его предложения я не придумала.
Казалось, мои слова сбили его с толку. Он быстро оглядел стойло и сказал:
— Хорошо, тогда давайте для начала посмотрим упряжь.
Я изо всех сил старалась внимательно слушать его лекцию о седле, которое он забросил на спину Мускат.
— Всегда делайте это с левой стороны, — сказал он. — Наши лошади так приучены.
Затем он показал мне, как обуздывать лошадь. Я съежилась при виде того, как он вложил странное приспособление в рот лошади, и удивилась, почему она терпит этот кусок железа во рту.
— Это мягкая уздечка. Она не причиняет боли.
В это было трудно поверить! Подготовив Мускат, он показал, как правильно садиться на лошадь самостоятельно.
— Видите, как легко?! Ничего сложного!
Верхом на этой большой лошади он смотрелся просто великолепно — таким я всегда представляла своего Разбойника.
Мокрые джинсы хорошо очерчивали его бедра. Мой взгляд скользнул выше, к промежности. Понимая, что так пялиться на его хозяйство просто недопустимо, я отвела взгляд.
Он слез с лошади и снова предложил мне попробовать сесть на нее.
— Почему бы вам не проделать то же самое? Я помогу.
Я вежливо отказалась.
— Нет уж, благодарю. На сегодня достаточно.
— Тогда потренируемся садиться на лошадь в следующий раз.
Я не могла понять почему, но мне этого очень хотелось.
Глава 2
После такого конфуза на первом же занятии мне захотелось отказаться от этой безумной затеи и больше не приходить на ферму. Я вынуждена была признать, что это оказалось вовсе не так романтично, как я представляла. Но я не могла забыть Ивана, его движения, когда он подносил сено к стойлу, и то, как он смотрелся верхом на Мускат и каким терпеливым он был по отношению к лошади.
И вдруг, за несколько дней до следующего занятия, произошло событие, которое окончательно убедило меня продолжать заниматься. Иван приснился мне, это был эротический сон — и очень даже пикантный. Я решила прийти на второе занятие только потому, что хотела увидеть его снова. Я была абсолютно уверена, что не хочу учиться верховой езде, но, так как другой возможности увидеть его у меня не было, я пошла на это.
Мне снилось, что я пришла на ферму, как и в первый день. Иван был без рубашки и как раз поднимал ворох сена. Я смотрела, как он нес его к пустому стойлу, и любовалась его великолепным мускулистым телом. Его кожа блестела от пота, мышцы рук и спины налились под тяжестью ноши.
У меня возникло непреодолимое желание поласкать себя, пока я наблюдала за ним, но, прежде чем я прикоснулась к себе, он обернулся. Увидев меня, он сказал: