Иштван перемотал бобину на начало, и нажав кнопку «пуск», откинулся в кресле. Сквозь шум моторов и шелест плёнки начали пробиваться звуки, записанные на площадке и на экране контрольного монитора появилось изображение. Приятно было видеть запретные плоды своей фантазии, перенесённые на плёнку. И как повезло Иштвану, что рядом оказалась Лили. Она была великолепна, словно специально созданная для экранного секса. Всегда принимала нужные позы, даже с закрытыми глазами чувствуя, где находится камера и какая из частей её тела максимально привлекательна в данный момент времени. Было не понятно откуда она знает, куда смотреть, как поворачиваться, когда кончать и вообще, как себя вести в кадре, чтобы всё выглядело не только естественно, но красиво и возбуждающе. А то, что увиденное возбуждало, можно было даже не сомневаться. Иштван не старался сдерживаться, его член стоял с самой первой секунды появления Лили в кадре. И с каким бы удовольствием он подрочил бы сейчас, даже несмотря на то, что многократно обладал этим великолепием. Это был хороший знак, позволяющий сделать вывод, что скорее всего фильм получился.
Именно в эту ночь он понял, что не может назвать любовью то, что у него было с этой красавицей. Связь перешла на какой-то другой уровень, пока непонятный, но явно не имеющий ничего общего с общечеловеческими отношениями. И уж точно, не мог Иштван знать, как изменит его жизнь этот любительский фильм.
Конец плёнки монотонно постукивал о края монтажного стола, убаюкивая и расслабляя. Снилось, что он в увеличительное стекло рассматривает обнажённую Лили, выискивая на её теле следы постороннего мужчины, а она лежит в возмутительно развратной позе, манит его пальчиком и всё шире и шире расставляет свои ножки… Стук в дверь вырвал Иштвана из сна. Он суетливо задёргался, не понимая в первые секунды, где он и почему. Вернувшееся сознание дало команду собраться, выключить аппарат и зарядить плёнку с детским утренником. Не успел он это сделать, как услышал за дверь шёпот Лили:
— Это я. Открывай.
— Ты одна? — на всякий случай спросил Иштван.
— Да.
Лили вошла в аппаратную, и он сразу же обратил внимание, что она выгладит не так как обычно.
— Что не узнаешь?
— Ничего не могу понять, ты как другой человек.
— Я просто всю ночь трахалась. Не обманываю. Всю ночь… И поэтому накраситься не успела, — иронично произнесла она и уселась в кресло, — ну что, показать можешь, ради чего я так упахивалась.
Иштван бросил настороженный взгляд на дверь.
— Не бойся, мальчик ещё долго будет спать. Показывай, сгораю от нетерпения.
Он быстро зарядил бобину с плёнкой, воткнул штекер от наушников в пульт, надел их на голову Лили и нажал кнопку «пуск».
Иштван не смотрел на экран, он смотрел в глаза своей королевы, а в них читался восторг. И это было так приятно, наблюдать за человеком, который впервые в жизни видит себя со стороны, следить за её эмоциями, замечать как меняется выражение глаз, почти ощущать, как нервно пульсирует вздувшаяся от напряжения венка на её шее.
— Монти, ты бог, — выдохнув, произнесла Лили.
ГЛАВА 13
Этот вкус Вика запомнила навсегда. И не потому что он ей понравился, а потому что это было впервые… В животе бурлило, а в голове гудело от большого количества выпитого домашнего вина. Они лежали в высокой траве и целовались так долго, что губы распухли, потрескались и стали напоминать оголённый нерв, который реагирует на каждое новое прикосновение. Он исцеловал её всю — от кончика носа до ногтя на мизинце, ласкал языком набухшие соски, дышал в пупок, чем вызывал волну взбесившихся мурашек, которые толпой пробегали по всему телу, и это было намного приятнее, чем даже когда он погружался лицом в её прелесть… Но вот его руки обхватили её голову и нежно, но властно направили вниз — вот молоденькая щетина на его подбородке, трепещущий кадык, редкие волоски на груди, прыщик на животе… Вика замерла, почувствовав щекотание жёстких волосков на своём подбородке, инстинктивно сделала усилие, попытавшись остановить давление его рук, но было поздно… ОН был уже совсем рядом, покачивался из стороны в сторону и источал тепло. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев и провела сверху вниз, любуясь надувшимися венами. ОН не был велик, чуть больше её ладошки, но очень красив. Розовый, чистенький и такой твёрдый. Вика сжала его и оттянула шкурку, обнажив самую волшебную его часть… И губы сими собой, без её на то желания, прикоснулись к головке, обхватили её и только после того, как язычок тоже прикоснулся к ней, она почувствовала тот самый вкус… Его невозможно описать, но можно назвать — вкус страсти. Нет не любви, а именно страсти или даже похоти, но он был божественен… Всё испортил фонтан, который уже через мгновение заполнил её рот, обжог своей кислой горечью, заставив плеваться и откашливаться… Вика вскочила на ноги, схватила одежду, вмазала своему милому по морде, и голяком побежала по полю, на ходу натягивая джинсы и футболку…