Выбрать главу

Однако если Безрукову такие отношения были не в тягость, то Ливанова сильно рисковала: ведь она была замужем, у нее рос ребенок. Она ждала, что Безруков определится и сделает ей наконец предложение руки и сердца, но он с этим не спешил. Ирина поняла, что их роман – дело временное. Не сомневался в этом и Безруков, который тоже не хотел разбивать чужую семью. Однако время шло, а любовники никак не могли расстаться. Их как магнитом влекло друг к другу. Так минул год.

Летом 98-го режиссер Виталий Москаленко предложил Безрукову сняться в фильме «Китайский сервиз». Сергей согласился, но поставил условие – с ним должна сниматься и Ливанова. Москаленко все понял и предложение принял. Фильм снимался на пароходе. Для влюбленных это было счастливое время: днем они снимались, а ночью Безруков пробирался к Ливановой в каюту… через окно. И никто из группы даже не догадывался об их романе. Нет, один человек все-таки догадался – Олег Янковский. Но он, естественно, молчал.

Вспоминает Ирина Ливанова: «Мне не хотелось, чтобы все закончилось. Сережа меня действительно отогрел, и он прав – суть наших отношений была не в интиме, а намного глубже. Многие женщины живут в семьях или по привычке, или из нежелания причинить боль ребенку, или из страха перед общественным мнением… И не каждая решается что-то изменить. У меня была именно такая ситуация. Но в какой-то момент начинаешь говорить себе правду: «Ну что, так все и будет продолжаться? Сколько можно это терпеть?» Я жила как в загазованном городе. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, ощутить тепло, любовь, нежность, внимание. Тогда я хоть и корила себя очень, но поняла, что без любви больше жить не смогу. Я ведь ощущала себя старухой – мертвой, равнодушной, ничем не интересующейся. Представила, что так оно будет и дальше, только еще хуже и тяжелее, что впереди лишь стрессы, неврозы и… тупик. И мне захотелось позволить себе хоть немножко побыть счастливой. Несмотря ни на что…»

Однако счастье счастьем, но вечно так продолжаться не могло. Надо было что-то решать. А Безруков упорно уходил от решающего разговора. По его словам: «У меня была такая установка – не брать в жены актрису. Я же знаю подноготную профессии, не раз наблюдал, как актрисы увлекаются своим партнером, заводят романы. Я очень ревнивый и вынести то, что моя жена целовалась бы с кем-то другим, не смог бы. Потому что когда она целуется в фильме с партнером и делает это талантливо, я прекрасно понимаю, что в этот момент она принадлежит только тому самому партнеру. И я думал: «А вдруг моей жене будет приятно с чужим человеком?» И возникало ощущение бешеной ревности…»

Слышать это странно, поскольку в течение почти двух лет Безрукову приходилось делить Ирину не с какими-то партнерами по съемкам, а с живым официальным мужем, который наверняка целовал жену не менее пылко, чем мифический партнер.

Тем временем близкая подруга Ирины советовала ей не дурить и бросить Безрукова. Она говорила: «Ты что?! Не делай глупостей! У Сережи – успех, взлет, у него тылы – мама с папой. А у тебя что? Есть куда идти? Тебя он куда-то зовет? Думаешь, ваш роман будет длиться долго? Да ни за что! Он – звездный мальчик, занят лишь собой и никогда не возьмет на себя никакой ответственности. А у тебя сын, подумай об этом». На что Ирина отвечала: «Пусть это продлится столько, сколько мне отпущено».

Продлилось это ровно столько, сколько молчал муж Ирины. Однажды Игорь Ливанов спросил супругу прямым текстом: «Что у тебя с Безруковым?» Ирина предпочла не врать и сказала правду. Вот тогда и грянул скандал, ставший в конце 98-го достоянием прессы. Вот как, к примеру, комментировал эту ситуацию Игорь Ливанов: «Именно тогда, когда ты полностью уверен в завтрашнем дне, тебя переворачивают вверх ногами, и вдруг выясняется, что ты ничего не понимаешь. У меня вновь обрушилась вся жизнь, когда я узнал, что человек, которому я доверял как себе, несколько лет жил двойной жизнью. Больнее всего было предательство как раз в момент моей серьезной болезни после травм, полученных на съемках фильма. Я лежал в больнице, а она ездила за границу к одному из своих друзей… В первый момент я был готов простить ей все во имя любви к ней и нашему маленькому сыну. Но после первого же крупного выяснения отношений был совершенно обезоружен ее спокойствием. Она могла спокойно спать после всего того, что мы наговорили друг другу! Я не мог найти объяснения. Постоянно мысленно отматывал назад события, происходившие в нашей жизни, и с ужасом понимал, что все это время жил с совершенно незнакомым мне человеком. В качестве эксперта Ирина давала советы счастливой семейной жизни в передаче «Моя семья»… в самый разгар своего очередного романа. Окончательно определилась, наверное, начав зарабатывать большие деньги, «продавая» бриллианты в «Магазине на диване». Ее жизненные приоритеты уходили за пределы нашего союза. У меня же существует настоящий культ семьи. Мои родители живут в счастливом браке уже пятьдесят шестой год. А как иначе? Случись что-нибудь в мире, где человеку искать своего спасения, как не в семье?..»

Стоит отметить, что Ирина могла бы объясниться с мужем и раньше, но ее удерживал сын – восьмилетний Андрей. Потом подруга-психолог объяснила ей, что врать ребенку – еще хуже. «Ты представь, он вырастет, а ты будешь уже немолодая, уставшая от жизни, угасшая женщина, может быть, неврастеничка, – говорила подруга. – И когда-нибудь скажешь своему взрослому сыну: «Только из-за тебя я жила с твоим отцом». Этот разговор определил позицию Ирины. Но чтобы не травмировать ребенка, она отправила сына в лагерь детской психологии – Всемирный центр взаимоотношений. Родителям туда приезжать запрещается, чтобы не нарушалась тайна психоанализа. Однако для Ирины сделали исключение, так как до этого она специально прошла курс переориентации детского поведения. Андрей очень сильно переживал возникшую ситуацию, и матери необходимо было с ним объясниться. Ей это удалось. Помог врач, который посоветовал: «Непременно рассказывайте ему о своих размышлениях, чувствах и никогда не говорите плохо о его отце».

Безруков решился объясниться Ирине в любви неожиданно. 26 января 2000 года он играл в очередном спектакле (тот шел на сцене Театра на Таганке), и, когда к нему в гримерку зашла Ирина, он внезапно понял – пора. Вот как об этом вспоминает сама Ирина: «Вдруг вижу – лицо у Сережи меняется, и он начинает что-то говорить про женитьбу. А я от волнения стала нести какую-то ерунду: «Ну это же не так делается». Тогда Сережа закрыл дверь, встал на одно колено, я его к себе прижала, и он произнес ту самую классическую фразу: «Выходи за меня замуж!» И я с перепугу ответила репликой из мхатовского спектакля «Амадей»: «Это так неожиданно! Я должна подумать». Сережа поднял в недоумении голову, и я тут же сказала: «Уже подумала. Я согласна».

На следующий день молодые отправились просить благословения у родителей Сергея (у Ирины в живых был только отец, но она с ним отношений не поддерживала с тех пор, как он ушел из семьи).

Вспоминает Сергей Безруков: «Мои родители поняли, что я уже повзрослел и вправе сам решать свою судьбу. С батей у меня был приблизительно такой разговор: «Ты хорошо подумал? Все взвесил? Тогда принимай решение. В 27 лет человек должен отвечать за свои слова и поступки». Родители никогда не давили на меня. Кроме того, они правильно разобрались в ситуации: узнали, насколько честно у нас все происходило, узнали Иришу и то, что она никогда не настаивала на нашем браке…»

Между тем до свадьбы было еще далеко, а молодых продолжала терзать пресса. В июне 2000 года журналистка газеты «Антенна» Евгения Езерская отправилась сразу в оба соперничающих лагеря – к Безрукову и Ливанову.