- Не думала? - Он схватил ее за плечи и встряхнул с такой силой, что они чуть было не стукнулись лбами. - Лгунья, ты все прекрасно продумала. - Глаза его потемнели от ярости. - Ты ведь знала, что ждешь ребенка, когда я писал и просил у тебя прощения, просил о встрече с тобой. Разве не так?
- Я не получила твоего письма, - проговорила она дрожащим голосом. Он прерывисто вздохнул:
- Почему я должен верить твоим словам? Его пальцы с такой силой впились ей в плечи, что она на мгновение испугалась, как бы он в самом деле ее не ударил. По телу у нее пробежала дрожь, и он, заметив это, ослабил свою хватку и грубо расхохотался:
- Тебе следует меня бояться. Я плохо с тобой обошелся, но, видит Бог, ты мне отомстила, лишив меня родного сына на целых четыре года!
- Даниэль - мой сын, - произнесла она одними губами. Но Бенедикт пропустил ее слова мимо ушей.
- Говорят, что месть сладка, я этому верю. Для тебя эти четыре года были сладкими, но грядущие сорок и даже больше ты будешь расплачиваться за них, протянул он таким издевательским тоном, что внутри у нее похолодело.
Она в ужасе уставилась на него:
- Что ты имеешь в виду? Взгляды их скрестились.
- Я хочу, чтобы мой сын был со мной, - ответил он тихо. - Что касается... - он отвел глаза, и теперь они были устремлены на отвороты ее халата, приоткрывавшие грудь, - женитьбы на тебе, это, конечно, осложнит мне жизнь, сказал он почти ласково.
- Ты.., ты с ума сошел?.. - пролепетала она. В глазах Бенедикта вспыхнул злой огонь.
- Да, я сошел с ума, когда узнал, что у меня есть сын, о котором мне ничего не известно. Но, к счастью для тебя, за сорок восемь часов, прошедших с того момента, как я узнал, я освоился с этой новостью. - Он улыбнулся жесткими губами, но совсем не весело. - Мы с тобой поженимся по специальному разрешению через три дня, и на твой следующий вопрос я скажу так: еще никогда в жизни я не говорил столь ответственно, как сейчас.
Ребекка ничего не могла, да и не успела ответить, потому что в этот момент за ними раздался тоненький голосок:
- Мама, дай попить водички.
Бенедикт отпустил ее плечи и резко обернулся. Если б Ребекку не охватила паника, она бы заметила, что глаза Бенедикта повлажнели и в них появилось выражение робкой растерянности.
- Сейчас, дорогой. - И она подбежала к мальчику. Он стоял на пороге комнаты, одетый в пижаму с изображением жука на груди, и маленькими кулачками тер сонные глаза. Достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться, что они с отцом похожи как две капли воды. - Пойдем со мной на кухню. - Она взяла мальчика за руку, но Даниэль с любопытством остановился и стал разглядывать незнакомца.
- Ты кто, мистер Дядя? - спросил он просто.
Бенедикт подошел к нему и встал на колени.
- Я твой папа, Даниэль, - сказал он тихо. Ребекка в ужасе глотнула воздух. Как мог он так сразу брякнуть? И тут она чуть было не задохнулась, увидев личико мальчика.
- Это правда? Ты мой папа, мой дорогой папа?!
- Да, я - твой папа, а ты - мой сын, - подтвердил Бенедикт и отбросил черные кудри со славного заспанного личика. - Давай я принесу тебе попить и уложу снова в постель.
- Да, пожалуйста! - И малыш поднял большие золотисто-карие глаза на Ребекку:
- Он и правда мой папа? Не как Джош, а самый настоящий папа?
От выступивших слез у Ребекки все расплылось перед глазами. Она даже не знала, как ему хотелось иметь отца. Когда ему было два года и они жили летом вместе с друзьями, он спрашивал об отце, и тогда Джош со смехом сказал ему, что будет ему папой - Даниэль может поделить его с Эми. Больше малыш никогда не говорил об отце, а Ребекка боялась затрагивать эту тему.
- Ответь ему, Ребекка, - потребовал Бенедикт, вставая с колен, но продолжая держать малыша за руку.
Мельком взглянув на Бенедикта, она подавила в себе нечто вроде презрения и тихо сказала:
- Да, Даниэль, этот человек - твой папа. Даниэль обвил ручонками ногу Бенедикта и, подняв кверху сияющее счастьем лицо, проговорил:
- Я покажу тебе, где у нас кухня, папа. Ребекка испытала острую, как от удара ножа, боль, когда две пары золотисто-карих глаз улыбнулись друг другу. Ревность пронзила ее насквозь. С самого рождения Даниэль принадлежал ей одной. И вот появился Бенедикт, и ребенок моментально его принял.
- Папочка, папа, у меня есть папа! - восклицал он тоненьким голоском и тащил Бенедикта на кухню, вцепившись в брючину.
Ребекка опустилась на стул и закрыла лицо руками. Вот он появился и перевернул кверху дном ее уютный мир. Она не верила, ей не хотелось верить... Но смех, раздававшийся из кухни, был реальным.
Медленно подняла она голову, глубоко вздохнула и заставила себя выйти из панического шока, в котором пребывала вот уже полчаса. Не надо преувеличивать, решила она про себя. Сильная, зрелая женщина, она к двадцати семи годам заработала немало шишек и все же не сдалась. Сначала смерть Гордона, потом отца, затем история с Бенедиктом и в конце концов нелегкая жизнь матери-одиночки.
Что с того, что Бенедикт захотел теперь Даниэля? Он не сможет отнять у нее ребенка, она ведь его мать... Напрасно она волнуется. Венедикт разумеется, разозлился, когда узнал, что у него есть сын, о существовании которого он и не подозревал. Но когда он успокоится, то все поймет, рассуждала Ребекка. Всего два дня назад он отменил свидание с ней ради некой мисс Гривз; наверняка это Фиона Гривз, которая за ним охотилась еще в Оксфорде. Его наглые слова насчет женитьбы не более чем издевательство. Ей нечего бояться. Она разрешит Бенедикту видеть мальчика раз в месяц и иногда на каникулы...
Спокойствие и уверенность вернулись к ней. Она наблюдала, как Бенедикт вошел в гостиную с Даниэлем на плечах.
- Тебе пора в постель, молодой человек, - весело проговорил Бенедикт.
- Ладно. Мама, пусть папа меня уложит. Он ведь у нас останется, и завтра утром я его увижу.
- Ты... - Она хотела сказать Бенедикту "Не сможешь", но при взгляде на него прикусила губу.
- Мы поговорим потом, а теперь покажи мне, где спальня.
И вот Ребекка стоит у кроватки Даниэля, а Бенедикт, усевшись на край кровати, читает ему сказку. Это всегда было моей заботой, думала она. Бенедикт взглянул на нее, и холодная насмешка в его глазах сказала ей, что он прекрасно понимает ее чувства; она покраснела до корней волос.
- Он заснул; пойдем, нам надо кое-что обсудить.
Она вздрогнула, когда он обнял ее и повел из комнаты. Если он и заметил ее дрожь, то никак не прокомментировал. Ребекка почувствовала тепло его руки сквозь ткань халата. И тут она вспомнила, что почти раздета.
- Извини, пожалуйста, я оденусь.
- Не беспокойся, ты и так хороша. Она покосилась на него. Его атлетическая фигура таила в себе угрозу, и она вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной. Сняв его руку с плеча, она решительно направилась в гостиную.
Ребекка присела на диван, настороженно держа Бенедикта в поле зрения. Он снял пиджак и бросил его на кресло, распустил узел галстука и сел рядом с ней, небрежно вытянув ноги.
- Сядь поудобнее, чего уж! - заметила она иронически, стараясь не смущаться его близостью.
- Спасибо, я так и сделаю. - И под изумленным ее взглядом он снял галстук и швырнул его вслед за пиджаком, затем небрежно расстегнул пуговицы белой шелковой рубашки до самого пояса.
- Ты чем это занимаешься? - возмутилась она.
Он прищурился:
- Занимаюсь тем, чем хочу. И, начиная с этого момента, наши взаимоотношения будут продолжены на той же основе. Я буду делать то, что хочу! А ты - то, что я тебе прикажу! Надеюсь, ясно? - протянул он небрежным тоном, соответствующим его виду.
Она проглотила злобный ответ, готовый сорваться с ее губ. Спорить с ним бесполезно; незачем горячиться, борьба идет за ее сына. Отсчитал про себя до десяти, она заодно собралась с мыслями. Сложив руки на коленях, она начала: