На мгновение я растерялась, поэтому не сопротивлялась, когда крепкие руки подняли над полом и отнесли на кровать, куда грубо под мой неожиданно прорвавшийся визг сбросили. Не успела подтянуться на локтях и опомниться от скорости движений, как Артур уже надо мной. Колено просунул между моих ног, не давая сдвинуть ноги, и воспротивиться решительным действиям.
Сегодня отступать он больше не намерен. Разговоры к дьяволу. Даже если пески и небо сейчас поменяются местами и рухнут на головы, он больше не услышит отказов и бесполезных слов. Всё это читалось в нем.
Раньше он смотрел мне в глаза, а сейчас же только на обнаженное тело. Вероятно поигрался и на сегодня достаточно. Ему надоело. Теперь руки погрубели и действовали, как с куклой для утех.
Перевернули меня на живот, подтянули к себе за бедра и поставили на четвереньки, лицом позорно вниз. После чего намертво сковали мои запястья и задрали их над моей головой, исключая возможность какого-либо сопротивления.
Я не то, что не могла пошевелиться, я боялась, что под напором мужской силы треснут кости или выйдут из суставов. Все что осталось и было доступным, это свободными пальцами впиться в железные прутья кровати и попыталась подтянуться за них, но в ответ Артур лишь грубо надавил мне на спину, чем заставил лицом и грудью сильнее вжаться в подушку и замолчать, ибо терпение его, как оказалось, лопнуло. Давно перешло грань допустимого.
Мои руки по-прежнему схвачены тяжелой лапой, чтобы я не сильно мешала своим вялым сопротивлением заниматься желанными вещами. Следом мои бедра были широко расставлены, так чтобы была доступна вся плоть для его рук и взора.
- Вот сейчас меня интересует твое мнение. Куда сначала хочешь? Сюда? - раздался вопрос, прозвучавший, как ведро ледяной воды в горящее лицо. Не представляю, как от силы внутреннего жара кожа не сгорела до угольков и не стала сгорбленной, морщинистой. Сожженной. Иссушенной.
Мужские пальцы довольно нежно очертили ягодицы, заставив меня невольно отпрянуть, почувствовать страстную опасность и дрожь, а дыхание закупориться в легких. Чтобы не задохнуться в подушке, я немного повернула лицо в бок и тут же ощутила, как пальцы скользнули вниз. Все ниже и ниже, пока не надавили на первый запретный вход. И тогда я дернулась, головой протаранила спинку кровати, стараясь избежать столь развратного прикосновения.
- Сюда хочешь, отродье? Я хочу... - ужасные мурашки от его слов закололи по коже.
Дьявол совсем обезумел. В зад берут только потаскух, ведь это слишком грязно и порочно.
Несмотря на боль в макушке от удара, я опять дернулась, попыталась поднять лицо, но тяжелая рука обратно вдавила меня грудью в подушку и мое проклятие прозвучало крайне глухо из-за ткани и очень жалко, а не страшно, как хотелось бы:
- Я откушу твой член, если сделаешь это!
При прикосновении высвобожденного члена к моим бедрам, а затем к тому самому запретному входу, я послушно прекратила верещать. Пробило еще одной нервной дрожью. Пальцы до онемения вцепились в железные прутья спинки кровати, сражаясь с неизбежным. От слишком неудобной позы бедра свело судорогой. Но Артур не торопился и наслаждался тем, что я полностью в плену. Я уже почти почувствовала, как его головка входит «туда» и меня пробило холодным потом. Но несчастный тиран решил сегодня поиздеваться вдоволь и полностью насладиться ощущением всевластия. Растянул свое удовольствие и не стал входить "туда". Приставил член чуть ниже. Уже к лону, после чего вяло поинтересовался:
- Так и быть, если хочешь, то давай сюда? - словно вынужденно и с показательным огорчением согласился Артур. Он опять игрался и вынуждал принять его желание, выдавая его за мое. По влажным лепесткам прошлась горячая, просто обжигающая головка члена, отчего я мелко задрожала.
За нашу встречу меня опустило сначала в самое пекло красных песков, а потом бросило в ледяное озеро. От ночной борьбы моя кожа мгновенно покрылась бисером пота. А внутри потек расплавленный огонь и обжег вены. Лоно рефлекторно сократилось, словно уже почувствовало член в себе, вобрало его в себя. Окутало теплом, сжало, заласкало своей податливостью.
И тогда я поняла насколько дела плохи. О….дьявол, голова начинала отказывать.