Теперь Артур увидел мое раненное бедро и кровь на штанине, а затем отвесил Ярину унизительный подзатыльник за мое ранение, а меня усадил на кресло. Хотя, я предпочла бы дождаться знахаря. а не чувствовать его лапы на своей ноге. Впервые за много дней я посмотрела шейху в глаза и накрыла его руки, которые обхватили мою раненную конечность.
- Не стоит! - попросила или приказала не притрагиваться, но он, бросив на меня неопределенный взгляд, занялся делом. Разорвал предыдущую повязку, видно что-то его не устроило в оказании первой медицинской помощи, затем обжег рану каким-то пойлом со стола, а после удовлетворенно перевязал ногу. Не стоило демонстрировать якобы беспокойство о моем здоровье, а то смешно смотрится.
- На твоей коже останется шрам! - заявил грубо, словно обвинил меня в тяжком грехе. - Твое везение поразительно. Ты заметила, что являешься матерью и не имеешь права рисковать своим здоровьем? Еще раз полезешь в пекло и я клянусь лишу тебя возможности общаться с сыном. Сразу ударил по максимуму. Как по морде надавал. Ярин успел приказать владельцу таверны доставить знахаря и вернуться, чтобы вкратце рассказать о нашем приключении, поэтому шейх сейчас разбрасывался подобными фразами.
- Я спасала жизнь девушке. Но откуда тебе разумеется понять, что такое чужая жизнь!? Ты ведь привык только отбирать их, а не считать. Одной больше, другой - меньше. Правильно?
- Правильно говоришь, отродье, - больно схватил пальцами за лицо, после чего грубо приблизил к себе поближе, вынудив посмотреть в глаза. - Чужие жизни для меня ничто, а твоя мне нужна! И я не собираюсь ее терять. Если ты будешь делать глупости, то я буду действовать жестче.
Ну, попробуй, великий шейх! Мысленно послала ему ответ, опаляя уверенным взглядом. Но в тот же момент явился знахарь и остудил наши накаленные до предела нервы.
Тучная женщина-знахарка провела все процедуры прямо на месте, заставила меня выпить горькое пойло, после чего огромной иглой зашила рану. Глубокую, но короткую. В то время Ярин и Артур ушли на улицу на разговор, а к их возвращению в таверну моя рана была полностью зашита и обратна перевязана. Дальнейшие показания по излечению и мази меня были переданы, а знахарка со спокойной душой под звон монет убрана.
Наверное хмельное состояние и слабость после потери крови развязали мне язык, поэтому я осталась выпивать с мужчинами, а не направилась спать к Азамату. Долгое время пятеро воинов и я просто выпивали крепкое вино, но вскоре я нарушила их покой и разговор, подняв украденную у насильников монету и положив ее на стол.
- Кто-нибудь знает подобный диалект? - я грубо оборвала разговор пьяных мужчин. Из уважения к шейху им пришлось замолчать, а не послать женщину к дьяволу спать или стирать вещи. Ярин и трое остальных мужчин, сидевших напротив, поочереди пригляделись к монете и в незнании пожали плечами. В хмельном состоянии их мало заботили какие-то слова, пусть и неизвестные. Последним зверь взял монету и сразу прочитал:
- На ней написано: "Страдания делают нас сильней", - после чего бросил золотую тяжелую монету на стол и, наблюдая как она катится колесом, пояснил для меня, несведующей в истории. - Прежде чем образовались девятнадцать южных земель вокруг оазисов мы долгие века были многочисленными варварскими племенами и разговаривали на этом языке.
Второй раз за месяц я посмотрела на него сбоку и удивилась насколько он умен и образован. Помню, что мне говорили что-то о старо-южном языке, но каков был смысл его изучать? Теперь он уже нигда не использовался и считался мертвым языком.
- Откуда это? - спросил Бонифаций, посмотрев на меня, но я в ту же секунду отвернулась от прямого взгляда и задумалась над ответом.
- Помните, трактирщик рассказывал нам о жертвах в пустынях... мне кажется сегодня я приостановила одно такое похищение жертвы? - спокойно призналась. После чего услышала задорный смех. Пятеро мужчин-воинов пренебрежительно захохотали над подобным высказыванием, ведь им претит, что женщина могла кого-то спасти или приостановить трагедию.
- Мне предлагали перейти к хозяину...- попыталась объяснить, но все слова потонули в пренебрежительном смехе мужчин. Даже Ярин ухахатывался, один шейх сидел сбоку и неизвестно, как отреагировал, просто потому что я не смотрела на него, а смеяться... он никогда не смеется. Может внутри он и смеялся над моей пустой бравадой.