Почему он не обещал? Почему сомневался!? Почему не уверен, что сможет выполнить свое обещание!?
- Артур… - позвала, отняв лицо от его груди и хотела посмотреть наверх - в его глаза, но темная палатка помешала разглядеть выражение его лица. Его руки больно сдавили мои плечи и резко оторвали от себя. Как будто отрезали лишний кусок.
- Отродье, не зли. В прошлый раз, когда ты обещала вечно любить меня, твои соратники перебили часть моего народа у МЕНЯ же в оазисе, поэтому не стоит давать подобных обещаний. Ты итак без уловок и предлогов будешь отдавать себя мне и полностью подчиняться моей воле.
Из-за его отказа меня начало трясти мелкой дрожью. Я прикрыла ладонью рот, чтобы не показать Артуру, насколько я растеряна и отошла вглубь палатки, повернувшись к нему спиной, не зная, что можно еще сказать. Не представляю, через сколько времени он ушел, но, справившись с нервами, я повернулась к стене палатки и обнаружила на месте Артура - пустоту. Тень исчезла и оставила меня одну.
Глава 24
POV Лилия
Сколько еще могло продлиться это безумие? Должно быть долго. Да, только уставшие люди требовали правдивых ответов, а не пустых отговорок. Мне не дано знать, что ими двигало, откуда подобная жестокость по отношению к зараженным собратьям по оружию? Должно быть это страх. Только это чувство могло настолько уродовать души людей и превращать их в истинных животных.
На закате двадцать второго дня нашего заточения людской страх достиг апогея и вылился мятежом. Странный шум и яростные голоса привлекли мое внимание и я сразу почувствовала неладное. На подсознательном уровне после встречи с пьяными гостями я была готова к подобным событиям. Один Ярин почему-то уверял, что все под контролем. Он чувствовал себя защищенным и поэтому не представлял, как страх за свою жизнь менял людей и превращал их в чудовищ.
Постепенно звон скрещенных мечей и крики максимально приблизились ко мне и заставили поторопиться. Как обычно мне не хватило немного времени, чтобы до конца разрезать веревку. Еще вчера вечером я могла до конца "допилить" веревку, но за последние дни я слишком расслабилась и не поторопилась, а теперь надо было срочно разорвать оставшиеся жалкие миллиметры веревки, пока мятеж не добрался до меня!
Ощутив мощнейший прилив энергии и желание защитить сына, я принялась тереть веревку об меч и спустя многие минуты напряжения мне удалось ее разрезать и высвободить руки. Но при попытке поднять их или подвигать все мышцы пронзало мощнейшей судорогой и я обреченно, опустив их вниз, болезненно застонала.
Даже с такими руками необходимо любым способом вытащить меч из песка. Артур безоружен, а люди, судя по разговору незнакомцев, злы именно на него. Им всегда надо кого-то винить в своих бедах. В первую очередь они злы на шейха за то, что не убил меня с Азаматом, а позволил хвори распространиться! Ложь! Азамат - не источник хвори, а такая же жертва, как и они все.
Я не представляла, как вытащить меч. Мои руки не то, что держать не могли, они от упадка сил постоянно непослушно дрожали и ощущались, как инородный объект в теле, которым я не могла управлять. Пришлось действовать наугад.
Первым делом я схватилась за конец веревки, торчащей из песка, и потянула за нее. С нескольких попыток удалось вытащить, тем самым освободив немного места рядом с мечом, куда сразу начал сыпаться песок, закрывая образовавшуюся воронку. Прежде чем дыру затянуло, я успела вырвать оружие из плена. Мышцы рук в миг загорелись. От усердия и усталости я на некоторое время прилегла на спину и постаралась возобновить нормальное дыхание.
Уже позднее мысленно собравшись, я нашла в палатке мужскую рубаху с капюшоном и защитными очками. Надела на себя поверх старой изношенной одежды, взяла меч и впервые за три недели вышла из палатки. А там увидела то, как люди превратились в животных. В жестоких, кровожадных чудовищ. Я направилась строго вдоль линии палаток, стараясь затеряться в толпе. Меч "везла" острием вниз по песку позади себя.
Палатка Азамата не слишком далеко, но эти метры показались километрами.
По дороге стала свидетельницей, как трое мужчин вытащили изможденного, явно зараженного хворью мужчину за шкирку из палатки и, не слыша его просьб о помиловании, вонзили меч в живот жертве. Без сожалений, без угрызений совести.
Закончив с одним зараженным, мужчины развернулись и встретились взглядами со мной, застывшей в одной позе. А я в этот момент не могла сдвинуться с места, искренне пораженная жестокостью и не в силах отвести жалостливого взгляда с убитого мужчины.