– Но ведь вы не сделаете этого! – в ужасе воскликнула Челси.
– Конечно нет! – мрачно ответил Нолан. – Не вижу смысла избавляться от этого мерзавца столь дорогой ценой. Ведь тогда я окажусь надолго разлучен с Донной! К тому же он, придет время, и сам доведет себя до могилы. Туда ему и дорога! Знаете, чем он занимается три-четыре вечера в неделю? Напивается до бесчувствия в гостиничном баре, а потом садится за руль и колесит по городу, пока ему не надоест. Уверяю вас, добром это для него не кончится! У него ярко выраженное стремление к самоуничтожению. Думаю, он кончит тем, что однажды свалится в какую-нибудь канаву вместе с машиной!
– А вы не можете привлечь его к ответственности за вождение в пьяном виде? – с надеждой спросила Челси.
– Я уже не раз забирал у него права, – угрюмо отозвался Нолан. – И наутро ко мне в участок неизменно являлся Эмери. Он напоминал мне о том, что мой контракт может быть продлен лишь с согласия Городского управления. Вот и получается, что я сохраню свою работу, если стану смотреть сквозь пальцы на то, как Мэтью Фарр, напившись до чертиков, гоняет по ночным улицам, и потеряю ее, если вздумаю применить к нему какие-либо меры воздействия. А ведь потеряв работу, я вынужден буду уехать отсюда. Я – полицейский, и никем другим быть не могу. Одна мысль о разлуке с Донной приводит меня в ужас, но попустительство, которым я вынужден заниматься, мне уже тоже поперек горла. Вот так-то. Жизнь, скажу я вам, непростая штука!
Они помолчали. Нолан откашлялся и, опустив голову, грустно добавил:
– Возможно, мне все же придется оставить эту работу и этот город. Ведь я не справляюсь со своими обязанностями. Что там этот придурок Мэтью и его ночные автопрогулки! Я ничего не в состоянии сделать, чтобы пролить свет на цепь загадочных покушений на ваш покой, вашу жизнь и имущество, Челси! Я по-прежнему понятия не имею, как подступиться к разгадке этой тайны! Эти дурацкие телефонные звонки, и попытка сбить вас и Донну грузовиком, и поджог вашего амбара, и повреждение телефонной линии, и кража со взломом в Болдербруке так и остаются нераскрытыми преступлениями! Судите сами, много ли от меня проку?
Челси поставила на стол поднос, который собиралась нести в столовую, и сжав запястье Нолана, убежденно проговорила:
– Да бросьте вы, Нолан! Я не устаю благословлять тот день и час, когда Бог привел вас в наш город! – Она на минуту умолкла, подивившись тому, как легко и естественно слетели с ее языка слова "в наш город". А ведь еще недавно она чувствовала себя здесь совсем чужой! – Не окажись вас здесь, Донне пришлось бы совсем худо. Я уверена, что она оставит Мэтью и что вы с ней будете счастливы! Дайте ей только время разобраться во всем! А что до этих покушений, как вы их назвали, то меня не покидает уверенность в чрезвычайной осторожности и осмотрительности того, кто за всем этим стоит. Навряд ли мой неведомый недоброжелатель решится причинить мне какой-либо серьезный вред. Он изо всех сил стремится напугать меня, чтобы заставить уехать из Норвич Нотча. А может быть, он все это время охотился за моим серебряным ключиком? Ведь со времени его исчезновения происшествия прекратились.
Но слова ее не успокоили Нолана.
– Вот именно, – угрюмо пробормотал он, – и если мы спросим себя, почему так вышло, то единственным разумным ответом представляется следующий: этот ваш таинственный противник знает, кто вы такая и кто ваши настоящие родители. И стоит мне найти взломщика, похитившего ваш ключ, как вы получите ответы на все вопросы, столько лет не дающие вам покоя. А я не в силах выполнить этой задачи.
Челси легонько тряхнула его руку и заговорила с еще большим жаром:
– Вам совершенно не в чем обвинять себя, Нолан! Ключ столько времени был в моем полном распоряжении, а я все медлила с началом поисков, все не решалась приступить к расспросам. И вот дождалась! Есть люди, обладающие удивительной способностью заметать следы. Мой отец Кевин Кейн принадлежит к их числу. Это он позаботился об уничтожении всех документов, которые могли бы пролить свет на тайну моего рождения. И взломщик, укравший ключ из Болдербрука, не уступит ему в этом умении. Так же как и тот, кто перерезал телефонные провода в моем доме. Трудно вести расследование, когда круг подозреваемых столь неимоверно широк. Сотни мужчин в этом городе носят ботинки двенадцатого размера, умеют управлять грузовиками, знают, где проходят телефонные провода. Немало найдется и таких, кто без труда проникнет в любое запертое помещение, не оставив явных следов взлома, а уж о том, что никого не затруднило бы при желании поджечь старый трухлявый амбар, и говорить не приходится! Поэтому могу лишь повторить, что я не вижу в происходящем вашей вины. Мы имеем дело с очень умным противником!
Нолан усмехнулся.
– Но в таком случае круг наших поисков значительно сужается. Умных людей в Норвич Нотче можно по пальцам пересчитать!
Челси покачала головой.
– И вам не стыдно клеветать на местное население?
– Ну нисколько! – весело ответил Нолан.
На столике резко, пронзительно зазвонил телефон. Зная, что Джадд услышит звонок и подойдет к аппарату в гостиной, Челси вздохнула и прежде чем взять со стола поднос, похлопала Нолана по руке.
– Не вешайте носа! Рано или поздно все прояснится!
– А тем временем Мэтью будет продолжать издеваться над Донной, а ваш неведомый враг – держать вас в страхе и напряжении.
– Ничего подобного! – возразила Челси. – Меня не так-то просто запугать! Мой дом теперь оснащен сигнализацией по настоянию Джадда. И Бак ночует у меня. Да, я очень беспокоюсь о Донне, но все, что мы пока можем сделать для нее, это изъявлять ей дружеское участие и готовность помочь. Мы ведь не можем принудить ее бросить Мэтью. Она сама должна принять это решение. И уверяю вас, настанет день, когда она поймет, что больше не в силах оставаться рядом с ним, и уйдет от него навсегда. Нолан растерянно пожал плечами.
– Мне так хотелось бы верить в это! Но далеко не все жены, терпящие издевательства своих мужей, решаются на развод. Многие из них любой ценой стараются сохранить брак и всегда находят для этого веские причины…
– Но как правило это происходит потому, – мягко сказала Челси, – что им просто некуда деться, не на кого опереться в жизни. Донне, к счастью, есть куда уйти от Мэтью. Если ей не по душе возвращаться в дом Пламов, она может перебраться к вам или ко мне. Верьте мне, Нолан, настанет день, когда Мэтью придется расплатиться за все свои мерзости. Донна уйдет от него к вам, я ни минуты не сомневаюсь в этом!
Как ни странно, пророчество Челси сбылось почти в ту же секунду. Не успела она договорить, как на пороге кухни появился Джадд.
– Нолан, это по твоей части! – быстро сказал он. – Сейчас мне звонила старшая дочь Монти Фарра. Похоже, Монти застукал Мэтью с Джоан и пырнул своего братца ножом. Мэтью ранен, но угрозы для его жизни нет. Монти в панике убежал куда глаза глядят, а в такую погоду это небезопасно. Бог знает, куда его занесет. Они собираются организовать поиски, возглавить которые должен будешь ты.
Джадд жил недалеко от центра города, и все же путь к дому Фарров оказался тяжелым испытанием для него самого и для его машины. Дороги покрылись тонкой коркой льда, видимость была почти нулевой. Снег то и дело залеплял ветровое стекло «блайзера», и дворники не успевали счистить его. Сквозь эту белесую пелену впереди призрачно мерцали габаритные огни полицейской машины, за рулем которой сидел Нолан. Вокруг двух медленно ползущих друг за другом машин сгущался мрак, который рассеивали лишь их ярко горевшие фары.
Джадд пытался уговорить Челси не ездить с ним к Фар-рам. В такую метель, уверял он ее, беременным женщинам не следует покидать пределов теплых, уютных жилищ. И уж тем более – стремиться туда, где только что имела место поножовщина. Но Челси ни за что не хотела отпускать его на место трагедии вдвоем с Ноланом. Она считала, что ей необходимо побывать там хотя бы ради подруги, ведь Донна наверняка будет нуждаться в помощи и дружеском участии. Джадду трудно было что-либо возразить ей на это. С Лео осталась Милли, и они могли быть спокойны за старика. И Джадд скрепя сердце согласился взять Челси с собой.