Но у нее были на то причины, иначе она бы не шла сейчас с Бобом по набережной, стараясь не пропустить ни слова.
– У компании есть долги, – сказал он, – но только местному банку. Оливер Плам – ультраконсервативный тип. Он не обратится в другой банк, и это, возможно, нам на руку. Их долг не так велик, но банкир Джемиссон тоже консервативен. Он не даст Пламу новый кредит, и у того возникнут крупные неприятности в оплате счетов, если он в ближайшее время что-нибудь не предпримет.
– Что именно?
Боб пожал плечами:
– У него небогатая фантазия. Он начнет с увольнений.
Челси сразу представила себе родителей, которые отказались от нее, потому что один из них или, скорее, оба остались без работы.
– Должен же быть другой выход.
– Без денег его нет. Парень сам загнал себя в угол. Ему нужно новое оборудование и мощности. Он должен искать заказчиков, а не ждать, когда клиент сам постучится в его дверь. Насколько я понял, у них вполне профессиональная команда. Все дело в нем. Он продолжает работать по-старому, не желая обращаться за кредитом в другие банки.
– Сколько нужно, чтобы закупить новое оборудование и наладить дело? – спросила Челси, искоса взглянув на Боба. Ясный, солнечный день был полон обещаний. В такие дни, подумала она, должны сбываться все желания.
Боб достал из кармана своей куртки листок бумаги, развернул и протянул его Челси:
– Это черновая смета.
Она взглянула на нижнюю строчку, сумма была большой, но доступной для нее.
– Что говорит твой источник о потенциальных возможностях такой компании?
– Он считает их достаточно высокими. Если быть осторожным, дело начнет приносить прибыль. Доход может быть очень солидным, – разумеется, если улыбнется удача.
Челси понравились слова Боба, но тут же у нее возник главный вопрос:
– А Оливер Плам? Захочет ли он продать компанию? Боб почесал голову:
– Вопрос не из простых. Компания принадлежит Пламам уже много поколений. Она является их гордостью. Даже гордостью всего города. Но у Оливера четыре дочери, все замужем, и никто из мужей никак не связан с семейной компанией. По существу, у Оливера Плама нет наследника.
– Почему одна из дочерей не может унаследовать дело?
– Женщины не занимаются такими делами в Норвич Нотче.
– Но почему?
– У них патриархальное общество. Женщины везде и во всем следуют за своими мужьями.
Челси не стала высказывать все, что думала по этому поводу. Пройдя немного, она сказала:
– Предположим, я захотела купить компанию. С чего мне начать? Поскольку фирма не акционерное общество, то нет и тех, у кого выкупать акции. Есть только Оливер Плам. Как его можно заставить продать компанию?
– Для начала мы спросим его напрямую. Это было бы самое простое решение. Ему известно, что компания в беде, и он пока еще не выжил из ума.
– А если он откажет?
– Нам останется лишь спросить себя, стоит ли прилагать усилия, чтобы изменить его решение.
– Стоит. – Чем больше она думала о компании, тем больше убеждалась в правильности своего шага. – Я знаю, что смогу изменить положение дел в фирме. У меня есть деньги, Боб. И я знаю, как заставить их работать.
– Как? Ты же архитектор, а не предприниматель.
– У меня есть связи. Я могу добыть таких заказчиков, которые Оливеру Пламу и не снились. И добыть их, не отходя от телефона. Вот и все. Ты подумай, сколько архитекторов, которых я знаю, заинтересованы в высококачественном граните. И не только архитекторы. А тебе известно, что памятники войны, национальные мемориалы и административные здания делают из гранита? Ты знаешь, сколько у меня знакомых конгрессменов?
Челси должна была благодарить за это своих родителей. Правда, Кевин пришел бы в ярость, узнай он, что Челси собирается использовать его связи для своих дел в Норвич Нотче. Но с другой стороны, Эбби сама захотела, чтобы Челси узнала о месте своего рождения. И кто мог, наконец, поставить ей в вину то, что она собирается превратить полуразвалившуюся компанию в доходный бизнес?
– Как же твоя собственная работа? – спросил Боб.
– Я успею и там, и там.
Не говорил ли Карл то же самое, когда приводил все за и против в их разговоре о браке и детях?
– И все же, если Оливер Плам откажется от нашего предложения, что мы будем делать?
Боб укоризненно взглянул на нее:
– Попросим его еще раз.
– Но если он опять не согласится?
– Мы поблагодарим его за внимание и удалимся. Но Челси не собиралась останавливаться на полпути.
– Что если мне любой ценой необходимо добиться участия в управлении компанией?
Челси мало заботило, что Карл мог назвать это навязчивой идеей. Ей нужно было только одно – купить "Плам Гранит".
– Ну давай, Боб, – упрашивала она. – Это ведь твоя работа. Что мы должны будем делать, если Оливер Плам упрется?
Боб вздохнул и усиленно засопел:
– Мы могли бы пойти на компромисс. Посмотрели бы, что к чему. Попробовали бы склонить его на нашу сторону.
– Каким образом?
– Например, оставить его фамилию в названии фирмы. Выкупить ее полностью и позволить Оливеру Пламу стать почетным президентом с высоким окладом на n-ное количество лет. Или заплатить ему и назначить процент с дохода. Есть много вариантов.
– А если он все же откажется?
Боб остановился и в упор посмотрел на Челси:
– Тогда мы оставим их в покое. И это все, что я могу тебе сказать, Челси. Я знаю, у тебя есть какие-то особые интересы к компании. Мне они неизвестны. Это твое дело и твои деньги, которые ты собираешься заплатить им и платишь мне. Но я – не Дон-Кихот. Если после всего он откажет, здесь уже ничего не поделаешь. Я не стану сражаться с ветряными мельницами. Тебе просто придется найти другого парня, способного дать выход твоему энтузиазму.
Свернув листок со сметой, она спрятала его в карман, затем пожала ему руку и улыбнулась:
– Оливер Плам продаст компанию. У меня есть предчувствие. Ты можешь не сомневаться, он будет у тебя в руках.
Помолчав секунду, Челси сжала свои пальцы в кулак, смутно ожидая чего-то. Потом глубоко вздохнула и спросила:
– Итак, Боб, когда ты начнешь переговоры?
– Он крутой парень. – Челси разговаривала с Сидрой, когда они спустя две недели совершали свою утреннюю пробежку. – Первый раз он просто повесил трубку. Второй раз сказал «нет» и повесил трубку. Третий раз он сказал «нет», затем выслушал предложение Боба и повесил трубку.
– Мило.
– Но дело движется. На следующей неделе мы собираемся туда вместе с Бобом.
– Он хочет поговорить?
– Я думаю, нет. Скорее послушать. Но это уже кое-что.
– А как Карл к этому относится? Челси рукавом смахнула капли пота со лба:
– Пока никак. Я не тороплю события. Все еще очень неопределенно.
– Но он знает, что вы собираетесь в Норвич Нотч?
– Да, и приблизительно знает зачем. Мы не обсуждали детали. Он избегает разговоров.
– Что с ним происходит?
Челси много раз спрашивала себя, в чем причина плохого настроения Карла. Он очень изменился с тех пор, как она приехала из Норвич Нотча. Челси не могла поверить, что его мрачность связана с ее поездкой. Карл стал замкнутым и на все вопросы отвечал, что у него все в порядке. Она чувствовала себя ужасно. Она не хотела причинять ему боль, но и не понимала, почему ее интерес к Норвич Нотчу мог раздражать его, когда сделка обещала быть очень выгодной. – Может быть, все дело в моем отце, – сказала Челси, находя единственное объяснение. – Он относится к моему отцу так же, как к своему, и очень уважает его.
– А твой отец не одобряет всю эту затею?
– Не особенно.
Они завернули за угол и разделились, чтобы обогнуть ряд мусорных баков. Когда они вновь оказались вместе, Челси сказала:
– На самом деле Норвич Нотч как камень на его душе. Очень тяжелый камень.
– Это знак!
– Может быть, – согласилась Челси.