— Скучно…
— Бежим! — вскрикнула Манет.
И оставила мне лишь примятую траву.
6 августа
Ближе к вечеру у продуха снова послышался шорох. Я стала на стул и выглянула наружу. Это снова пришла Катрин. Она плакала.
— Что случилось?
— Обещай, что никому не скажешь.
— Говори!
Она открыла было рот, но вновь расплакалась.
— Сейчас. — Вынув носовой платок, она высморкалась и прижалась лицом к решетке. — Я ходила к твоей гадалке.
— К Юфеми Давид?
Катрин кивнула.
— Катрин, как ты могла?
— Потому что тебе она предсказала стать королевой.
— Это Мими отвела? — рассердилась я.
— Я одна ходила.
— Одна? — Я не могла представить, чтобы у кого-то хватило смелости на такое.
Катрин, всхлипывая, хватала ртом воздух. Я просунула палец сквозь решетку, пытаясь дотянуться до сестры.
— Ну и как? Она что-нибудь предсказала?
И тогда Катрин рассказала. Сначала колдунья велела ей уходить, не хотела предсказывать будущее, говорила, что не видит его. Но Катрин настаивала, и старуха сказала ужасную вещь: еще до следующего дня рождения сестру положат в землю.
— Мама права, она сам дьявол! — воскликнула я, но Катрин у продуха уже не было. Только трава зашуршала.
Без даты
Кто это, дьявол или добрый дух, принявший облик летучей мыши? Прошлой ночью их здесь было несколько. У меня кружится голова, и совсем не хочется есть. Почему я здесь? Не могу вспомнить.
Без даты
Вышла прогуляться. Помню лицо старухи. Помню ее глаза и следы земли на тыльной стороне ее ладони. Помню, как она доставала из корзины сухие листья и выкладывала передо мной на землю. Помню, как она пела, странный такой вой. Помню глиняную плошку с двумя сердечками, над которыми кружили мухи. А еще там была мерзкая бледная личинка-опарыш.
Неужели приснилось?
Помню, как хромая старуха стояла с воздетыми к небу руками. Помню, как она поднесла к губам фляжку с дьявольской водой, которую пила, как обычную воду. А потом запрыгала передо мной на месте, молотя воздух раскинутыми в стороны руками.
Помню ее слова: «Ты станешь королевой».
Наверное, это был сон.
Вторник, 12 августа, поздно вечером
Наконец ко мне пришла мама. Я лежала на кровати, и она встала на пороге с фонарем в руке.
— Роза!
Я не ответила. Пыталась, но не могла. Это было мне не под силу.
Мама подошла к кровати. На ней было белое платье и белый платок на голове; в свете фонаря она казалась похожей на ангела.
— Ты похожа на ангела, — прошептала я странным, хриплым голосом.
Я чувствовала, как порхают по моему лицу ее пальцы, слышала, как она втягивает воздух, будто принюхиваясь.
— О боже мой! — прошептала она.
Я в замешательстве смотрела на нее. Отчего она плачет? Я видела вокруг нее яркое сияние. Это была Дева Мария, пришедшая благословить меня.
— Мама! — закричала я, изумляясь ее неземной красоте, и стала целовать ей пальцы, прижимать ее руку к своей щеке.
ЗАГРОБНЫЙ МИР ОДЕРЖИВАЕТ ВЕРХ
Четверг, 21 августа 1777 года
Я проснулась от тихого стука в дверь спальни.
— Кто это? — в страхе спросила я.
Дверь скрипнула, отворяясь.
— Папа! — Он был в синей куртке с золочеными пуговицами.
— Я велел седлать твоего пони, — прошептал он, не желая будить Да Гертруду.
От глиняной кружки, которую он держал в руке, поднимался пар. Пахло кофе и ромом.
— Хочу, чтобы ты познакомилась с моей новой дамой, — сказал он, повертев у меня перед носом шоколадным рулетом.
Новой дамой отца была черная кобыла с белыми носками — молодая, смелая, хорошо сложенная и большеглазая.
— Это Фортюне,[4] так я назвал ее, — с гордостью сказал отец. — Выиграл в карты.
Я потянулась погладить ее морду. Кобылка отдернула голову.
— Сукре для меня уже мал, — сказала я. Мой маленький пони стоял у стены, у его глаз кружились мухи.
— Эта для тебя слишком горяча, — сказал отец. Я держала уздечку, пока он садился в седло.
Мы поехали по дороге. Лошади фыркали, трясли головами, отгоняя мух. Солнце только что взошло, на влажной траве лежали длинные тени. На плантации тростника все еще царил хаос после уборки урожая. Подъезжая к ней, мы вспугнули большую голубую цаплю. Вдалеке у моря суетились рабы, готовившие поле к сезонному палу сухой травы.
— Король Сахар, — сказал отец с иронической улыбкой, прихлопнул москита, достал из кармана куртки для верховой езды кожаную флягу и запрокинул голову.