Зоя оглянулась по сторонам, как будто проверяла: не подслушивает ли кто-то их разговор. Убедившись, что поблизости никого не было, она продолжила.
37
— Но разводиться с тобой я не хочу, — сообщил он. — Мне выгодно иметь семью: жену и сына. Ты ведь понимаешь, как относятся к разведенному сотруднику в МВД. Да и тебе это не выгодно, я б сказал, даже больше, чем мне. Если я разведусь с тобой, то мне не светит место полковника до конца жизни. Но я это переживу. А вот ты потеряешь намного больше, Ларочка!
— И что же этакого я потеряю, если не буду твоей женой? — разозлилась Лариса.
— Не строй из себя неопытную девочку, тебе это не идет. Ты будешь жить на одну учительскую зарплату и на те алименты, что я буду платить. Конечно, Коле я буду помогать во всем, он не будет нуждаться ни в чем. Но я сомневаюсь, что ты сможешь купить на свою зарплату новую норковую шубку или кожаные сапожки из Италии. Понимаешь, о чем я толкую?
— Да, — грустно ответила она.
— Так значит, ты будешь гулять со всеми теми девицами, а я должна терпеть молча? Как же мои чувства и мои потребности?
— А я тебе не запрещаю иметь другого мужика, только чтобы никто об этом не узнал. Так что, договорились?
Лариса, конечно, согласилась, ведь ей действительно было, что терять. Да и ей не хотелось, чтобы ее сын рос в неполной семье.
— Дальше Лара рассказала, что из-за какой-то тайны убили сначала ее мужа, а потом и единственного сына, — Зоя покрутила конвертом.
— Что за тайна и чья она?
— Она только успела сказать, что тайна повязана с ее любовником. Дальше ей стало плохо, пена пошла изо рта. Я быстро позвала врача, и ее увезли снова на промывание, но это не помогло и Ларису увезли в реанимацию. Там она и скончалась от передозировки.
— Вам не кажется это странным?
— Что именно?
— Ну, то, что Ларисе Ивановне стало снова плохо. Ведь ей уже делали промывание и успешно. Так почему ей снова стало плохо и пена изо рта пошла?
— Не знаю. Врач просто твердил, что она умерла от передозировки.
— А мне кажется, что ей кто-то снова дал тех же таблеток, только дозу на сей раз побольше. Вы не видели, кто заходил к Ларисе Ивановне?
— Да к ней много заходило людей, то есть медперсонала. Посетителей к ней не пускали.
— Может, вы помните, давал кто-то из них ей таблетки?
— Нет, только делали ей уколы и меряли давление. Хотя одна медсестра … такая вся красивая из себя. Я еще подумала, что ей место не в больнице, а на подиуме.
— Ну и что та медсестра?
— Она дала Ларисе таблетки. Точно, три штуки.
— А вы не заметили: волновалась ли Лариса Ивановна, когда увидела эту девушку?
— Нет. Она наоборот ей обрадовалась и еще ей сказала: «О, старая знакомая! Вы мне снова принесли лекарство от горя?»
— Где-то я это уже слышала. Лекарство от горя. Но где?
Зоя отдала мне конверт, при том добавив:
— Лара просила отдать это только тебе в руки.
— Что там?
— Не знаю, я же не вскрывала конверт. Видишь, он запечатан.
Я покрутила конверт в руках, там было что-то маленькое, холодное. Но я не успела открыть письмо, потому что я увидела похоронную процессию.
38
Не люблю я похороны. А и кто их любит. Разве что гробовщики! Без мертвецов — их заработки бы окончились на этом.
Мой взгляд пал на мужчину, которого я раньше не заметила или он подошел попозже, пока я пребывала в раздумье. Он стоял за деревом, будто прятался от кого-то или не хотел, чтобы его заметили. Когда я присмотрелась повнимательнее, я поняла, что вижу ректора академии, где я училась. Но что он здесь делает? Ах, да! Как я могла так скоро забыть? Леонид Александрович Потапенко был тем человеком, от которого забеременела Лариса Ивановна, то есть отцом Коли. Странно, что он пришел на ее похороны. Разве она для него что-то значила? А что если это он был тем любовником, о котором вспоминала Зоя Леонидовна? Тогда он и есть ключ к разгадке! Что это за тайна, окутанная таинственностью и убийствами?
Я решила подойти к Леониду Александровичу после окончания похорон, но увидев, что он уже уходит, направилась в его сторону прямо сейчас. Он вышел за ворота кладбища. Поэтому мне нужно было действовать и то немедленно, иначе он сел бы в свою машину и исчез бы. А попасть к нему на прием в академии очень трудно. Я-то хорошо знала об этом. Не раз приходилось. Но для этого нужно было сначала записаться на прием и только через несколько дней уже войти к нему в кабинет.
— Леонид Александрович! — крикнула я ему вдогонку. — Подождите, пожалуйста.
Он остановился и оглянулся. Я за три секунды была около него.
— Мы знакомы? — спросил вежливо, но как-то недоверчиво ректор.
— Да. Я была студенткой вашей академии. Меня зовут Евдокия Острофанова.
— Дочь Льва Борисовича Острофанова?
— Да, это мой папа.
— И что вам от меня надо? Хотите выпросить лучшую отметку в зачетке? Но не выйдет, пусть даже ваш отец был бы самым Путиным!
— Нет, что вы! Я бы на такое никогда не пошла. При том я закончила академию в июне с золотым дипломом.
— Так что вам от меня тогда надо?
— Я знаю, что вы причастны каким-то образом к убийствам Коли и Ларисы Ивановны.
Потапенко побелел, а потом посерел, широко открыв глаза.
— Еще я знаю, что вы настоящий отец Коли.
— Откуда? — спросил он.
— Мы были с Колей близкими друзьями.
— Давайте поговорим завтра утром у меня в кабинете, — предложил неожиданно ректор.
— Вы уверенны, что меня к вам пустит ваша секретарша. Она, словно, Цербер, только не на привязи, а за столом.
— Давайте встретимся в восемь утра. Ее тогда еще не будет. Она на завтра отпросилась к стоматологу. Так что она не рано будет. Не хочу, чтобы нас кто-то подслушал. Понимаете?
Я кивнула головой в знак согласия. Он сел в машину и укатил. Увидев, что люди выходят из ворот, я поняла, что Ларису Ивановну уже похоронили. Мне стало грустно. Больше эта замечательная женщина не увидит голубого неба, теплого солнышка … У меня сами покатились слезы с глаз. В таком состоянии я подошла к воротам и оперлась о холодный камень плечом.
— Девушка, не плач, — услышала я женский голос. — Человека невозможно вернуть с того света. Ты откуда знала Ларису?