— Нет. Я говорю о другом твоем друге. О нашем совместном знакомом. Он тоже учился в академии.
— К-к-к …, - попыталась я вымолвить имя.
— Нет, это был не Коля. Коля же умер. Да и как я могу желать тебе счастья с парнем с того света? Ты что, Доша? Я говорю о Жене.
— Ты влюблена в Женю Карасева? Вот это да! Я ведь тоже была в него влюблена в академии. Представляешь, мы любили одного парня!
— Только сейчас он полюбил почему-то тебя, а не меня.
— Нет, он меня не любит.
— Любит, Доша! Я же не слепая! — рассержено сказала Муся.
— Зато я его теперь не люблю. Я люблю другого парня.
— Неужели?
— Конечно, мне нравиться то, что сам Женя Карасев обратил на меня свое внимание, но я не собираюсь с ним крутить шашни.
— Точно?
— Точно. Мусинька, ты непременно должна его покорить. Я уверенна, что у тебя это получиться. Если у меня вышло, то ты его охмуришь за день. Ты же такая красавица!
59
Уговорив Мусю пойти на свидание с Карлом, я вызвала такси. Конечно, не хорошо обманывать подругу, но и предать Карла, своего друга, я тоже не могла. Не красиво было бы сообщить ему, что Муся отказалась от свидания, ведь я его сама уговорила на это, соврав, что она с удовольствием пойдет с ним в ресторан или еще куда-нибудь. Еще я наврала Муси, что если Женя увидит ее в компании другого парня, то он начнет ее ревновать. И она согласилась на двойное свидание: она с Карлом, а я с Женей. Я ей пообещала, что буду пускать бесики глазами Карлу, всяко давая ему понять, что я не ровно дышу к нему, также этим я сообщу Жене, что я им не интересуюсь, и это заставит его обратить свое внимание на Мусю.
Такси остановилось около магазина «Super Star». Я отдала деньги таксисту и вышла из салона машины.
— А не рановато по магазинам бегать? — спросил саркастически таксист. — Они не скоро откроются! Долго тебе придется тут куковать, красавица!
— Я работать иду, а не на шмотки смотреть! — выпалила я рассержено, захлопнув дверцу.
— Ага, работать она идет! — ворчал про себя работник службы такси, закатив про себя глаза. — Ты перепутала, дорогуша, ночь с утром. Твои уже давно счас где-то дрыхнут после отработанной ими смены!
Пока ко мне дошло, что меня обозвали ночной бабочкой, такси уехало за доли секунды, при этом выражение лица таксиста было столь лесного мнения обо мне, что такой дурой я еще никогда в жизни себя не ощущала!
«Ничего не скажешь! Удачное начало дня!»
Я направилась в сторону своего рабочего места, которое оказалось еще закрытым, хотя уже была половина одиннадцатого. Странно, что никого нету. А может Смольный опять устроил какую-то пирушку, а меня, как всегда, никто не предупредил? Хотя это маловероятно. Ведь только вчера мы отдыхали в «Бермудах». Я точно помню, как Карл говорил, что каждую последнюю пятницу месяца Смольный устраивает праздник для работников магазина. Сегодня не может быть опять пятница. И два дня подряд один и тот же день не может быть!
Я почесала затылок и внимательно уставилась на свое отражение в витрине магазина.
— Пятница? — спросила я у своего отражения, широко открыв глаза. — Если вчера была пятница, то сегодня выходит суббота?
Я обернулась в сторону дороги, по которой изредка проезжала хоть какая-то машина. А вокруг меня я не увидела ни одного прохожего.
— Дура, я безмозглая! — стала я бранить саму себя. — Выбраться из дома в субботу в такую рань!
В этом районе находятся только элитные бутики. А так как элита на уикенд улетает куда-нибудь отдыхать подальше из шумной столицы, то и магазины не работают в выходные.
Как назло я забыла свой мобильный дома, и мне не было из чего вызвать такси, чтобы добраться обратно домой. На мое несчастье в субботнее утро все таксисты страны спокойно отсыпались в своих кроватках и мне, поэтому не встретилось ни одно заржавелое «корыто» по дороге в метро. А находилось оно от магазина очень и очень далеко. Конечно, желающих меня подвести — не было отбоя. Всю трассу возле меня останавливались машины, чтобы сделать доброе дело и подвести бедную девушку, чье убранство так и кричало о ее ночной профессии.
И почему это моделям нужно одеваться, как уличные проститутки?! Злилась я. Конечно, это красиво и сексуально. Все мужские взгляды прикованы к тебе. И мне за последнее время это стало очень и очень нравиться. Быть красивой и желанной — очень приятно, я вам скажу. До этого на меня парни вообще не обращали внимания. Ни в школе, ни в академии. Меня это сильно огорчало, хотя я и делала вид, что мне на это наплевать. А на самом деле быть красавицей — очень, ну очень мне нравиться!
Добралась я ворот своего дома только в час дня. Ругая свою мать всеми плохими словами, которые были мне известны, я вошла в дом. Это ведь была ее идея построить дом в элитном поселке, который находиться почти на краю света от Москвы. Поскольку сюда метро еще не провели, мне пришлось идти к поселку еще полчаса под палящими лучами жаркого солнца на своих полуметровых шпильках-дрильках. Желудок мой урчал от голода, сама я была похожа на пережаренное яблоко. Но хуже всего то, что по дороге в этот чертов элитный поселок мне не встретился, ни один магазинчик, где я бы смогла утолить свою жажду. А пить мне хотелось ужасно! Я пересчитала все пластиковые бутылки из-под минералки, встретившиеся мне по дороге. А их было много. Не умеем мы, люди, жить в чистоте и гармонии с природой! Надо везде нагадить, чтобы после нас уже никто здесь не жил.
60
В гостиной я увидела моих предков. Они сидели на диванчике в компании котят, которые лежали на их коленях и сладко мурлыкали.
— Доша, ты, куда ездила в такую рань? — спросила меня мама. — Да еще в субботу.
— Так по делам, — соврала я, усевшись между ними.
Я немедленно сняла со своих ног дурацкие босоножки и бросила их через диван.
— Пить! — потребовала я, как разбалованный ребенок. — Дайте мне пить! Воды! А то иначе умру от жажды!
Папа взял колокольчик и позвонил. Через минуту в комнату вошла какая-то девушка в платье горничной.
— Что-то желаете, Лев Борисович? — с заманчивой улыбкой спросила девушка.
— Воды! — простонала я вместо папы. — Много воды!
— И быстрее, милочка! — добавила властным тоном моя мамочка. — Моя дочурка изнывает от жажды!
Горничная ушла. Я взглянула на маму и поняла, что бедная девушка не продержится и дня в нашем доме. Мама жутко ревнива и не потерпит, чтобы какая-то пигалица лукаво улыбалась папе, притом демонстрируя все свои девичьи прелести. Таких девиц моя мамаша выгоняла в три счета. Правда, я никогда не понимала, почему она так жутко ревнует папу, ведь он ни за что не изменит ей, слишком уж он был в нее влюблен.
Через минуту моя вода была доставлена. Я набросилась на стакан и в доли секунды его опорожнила. Мои родители, включая горничную, уставились на меня, как на прокаженную.
— Принеси еще, — попросила я девушку. — Сделай милость.
— Конечно, Евдокия Львовна, — ответила горничная и ушла.
— Евдокия Львовна?! — ужаснулась я тому, как ко мне обратилась девушка. — Что за бред? Кто ее научил так ко мне обращаться?
— Я, милая, — ответила спокойно моя матушка. — В приличном доме обычно прислуга обращается к своим хозяевам и их детям по имени и отчеству. Ты — ведь Евдокия Львовна. Что тебе кажется странным в том, что эта девушка так к тебе обратилась?
— Мама, ты ведь знаешь, как я ненавижу мое полное имя, — взбесилась я. — Ты специально ее научила это делать, чтобы меня дразнить и выводить из себя?
— Да кажется — нет.
— Доша, что с тобой? — удивленно спросил папа. — Ты не заболела?
— Нет, папа, со мной все в порядке, — ответила я, тяжела вздыхая. — Зовите меня с этой минуты Евой, на крайняк — Дошей. Ясно? И еще я забыла мобильный дома. По дороге в метро я не встретила ни одного таксиста. Я прождала в метро еще час на нужный поезд. Добралась последней станции и оттуда пешком под палящим солнцем на огромных каблучищах больше полчаса шла я домой.
— Поэтому мы тебе подарили в день твоего двадцатилетия порше, — услышала я голос мамаши, — но ты, Дошенька, отказалась на нем ездить, объясняя это тем, что ты не хочешь, чтобы другие твои одногрупники чувствовали себя ниже классом!