— Допустим, — проговорил он с некоторой угрозой, — допустим, что вы не врете… хотя чуть позже мы вернемся к этому вопросу… а пока… — И вдруг он злобно рявкнул: — Где список?
От неожиданности я отскочила назад и снова на кого-то наткнулась. Видимо, допрашивающий меня человек как раз и рассчитывал на элемент неожиданности, на то, что я от удивления и испуга все ему выложу.
Может, так бы оно и случилось, если бы я знала, что его интересует. Если бы я знала, о каком списке он говорит. Однако я об этом не имела ни малейшего понятия, о чем его тут же и проинформировала.
— Какой список? — возмущенно проговорила я. — Не знаю никакого списка! Я же сказала — пришла в ту квартиру, потому что мне негде было переночевать… Я не думала, что Сергей дома! Он был в командировке! А как только его увидела…
— Та-ак! — зловеще протянул здешний начальник. — Я чувствую, что разговора у нас не получится! Круглов, Степанов, организуйте нам условия для серьезного разговора!
Двое из его подчиненных тут же выволокли из угла огромное тяжелое кресло с массивными металлическими подлокотниками. На этих подлокотниках красовались широкие кожаные ремни. Такие же ремни были видны и внизу, у основания кресла. Я поняла, что сейчас меня усадят в это кресло, пристегнут руки и ноги ремнями, и дальше начнется сцена, какую мне не раз приходилось видеть в детективных фильмах… Что они будут делать — тушить об меня окурки или используют другие, более современные методы воздействия?
— Но меня-то можно избавить от этого зрелища? — подала голос моя обожаемая свекровь. Интонация у нее была примерно такая, как у герцогини, которую привели на порнофильм.
— Не волнуйтесь, с вами тоже будет отдельный разговор, — ответил ей шеф, криво улыбнувшись.
Один из подчиненных — то ли Круглов, то ли Степанов — шагнул ко мне. В руках у него появился небольшой плоский чемоданчик. Я сжалась, готовясь дорого отдать свою жизнь, как вдруг снизу, оттуда, откуда мы только что поднялись, донеслись какие-то выкрики и шум борьбы.
— В чем дело? — Шеф напрягся, его лицо странно одеревенело. — Посмотрите, что там такое!
Тот человек, который собирался подготовить меня к «разговору», скатился вниз по лесенке. Воспользовавшись этим, я отскочила в сторону и юркнула под один из столов. На меня никто не обратил внимания — всех присутствующих гораздо больше беспокоили доносящиеся снизу звуки.
Прошло не больше минуты, как вдруг из уходящего вниз проема снова показался тот человек, которого посылали на разведку. Он был бледен и держался очень странно. Разведя руки в стороны, проговорил, скривив лицо:
— Там… там все в порядке…
— Что за… — начал шеф, но договорить эту фразу он не успел: из-за спины его человека, как резиновые чертики, один за другим выскочили несколько парней, затянутых в черное, в бронежилетах и с тяжелыми круглыми шлемами на головах. Это было похоже на сцену из какого-то фантастического боевика. Кто-то из людей в сером выстрелил, но пуля попала в своего — в того, который поднялся по лестнице, служа живым щитом для нападающих…
Через секунду спецназовцы в бронежилетах и шлемах положили всех присутствующих на пол, отобрали оружие и надели на них наручники. Всех, кроме меня, как я подумала в первый момент. Я сидела под столом, сжавшись, и мечтала только об одном — чтобы меня здесь не заметили.
Вдруг совсем рядом со мной кто-то пошевелился. Я скосила глаза и увидела забившуюся под соседний стол свекровь.
Библиотечная жаба совершенно позеленела от страха и тряслась, как недоваренное крыжовенное желе. От этого стол ходил ходуном, угрожая выдать ее местонахождение. Кроме того, она пыхтела, как доисторический паровоз или как целое стадо перепуганных ежей.
Я боялась, что это пыхтение выдаст ее, а заодно и меня, и начнется новая полоса неприятностей.
Однако, на ее и на мое счастье, находившиеся в комнате мужчины совершенно нами не интересовались. Им хватало своих собственных проблем.
Поверженный на пол спецназовцами шеф, глава людей в сером, еще совсем недавно державшийся с уверенностью настоящего хозяина положения, можно даже сказать — наместника бога в этой части обитаемой суши, тяжело отдувался и пытался вернуть себе хотя бы малую часть былого достоинства. Это ему не удавалось, слишком неудобным было его положение, и наконец, кое-как отдышавшись, он сдавленно прохрипел:
— Что вы себе позволяете? Вы хоть знаете, кто я такой?
— Козел вонючий, — охотно отозвался оседлавший его спецназовец. Его коллеги, находившиеся поблизости, дружно заржали.