Сегодня у всех троих вид был встревоженный.
— Сидит и сидит! — громким шепотом вещала баба Зина. — Я за ним уже два часа наблюдаю. Сидит и не уходит, и пива ни разу не отхлебнул. Чего тогда сидеть, если пива не пьешь?
— Вы о ком? — спросила я, уже зная ответ.
— Вон там, видишь, на детской площадке парень сидит? — показала Варвара Степановна. — Мы так думаем, что это наводчик. Смотрит, кто из дома уходит, и квартиру ограбит…
— Да ну? — усомнилась я.
— Что тут нукать-то? — рассердилась баба Зина. — Дело ясное! В третьем подъезде на прошлой неделе квартирку обчистили? Обчистили! В угловом на втором этаже телевизор и пылесос вынесли? Вынесли! У нас в семнадцатой квартире третьего дня женщина пришла счетчик проверить, а после хватились — шкатулочка с золотишком-то и тю-тю!
— Насчет шкатулочки сомнения есть, — тут же вставила Леонида Сергеевна, — уж очень там у них мальчишка шебутной. Как бы он золотые вещи не покрал…
— Все равно этот — наводчик! — припечатала баба Зина. — Я уж и участкового вызвала, с минуты на минуту будет!
— Правильное решение! — одобрила я. — Наше оружие — бдительность!
Я поглядела на старух с нежностью — очень кстати они затеяли проверку. Этак я под шумок смогу улизнуть.
Показался участковый, и баба Зина выскочила ему навстречу. Издалека было не слышно, видно только, как бабка быстро шевелит губами. Участковый Семен Семеныч — крупный дядька с багровым лицом по причине неумеренного потребления спиртных напитков — дело свое все же знал. Он отер потный лоб и большими шагами направился к детской площадке. Баба Зина припустила за ним. Мои старушенции вылетели из подъезда и устремились в ту же сторону, чтобы не пропустить интересное зрелище. Я подождала немного, пока старухи не окружили скамейку и не поднялся там гвалт, потом быстренько проскользнула вдоль дома и свернула за угол. Будем надеяться, что у парня в джинсе нет напарника.
На улице царила не характерная для нашего города влажная, душная жара. К счастью, внутри химчистки фирмы «Клинекс» работал кондиционер. Кроме кондиционера, здесь работала приемщица, женщина лет тридцати, с измученным выражением лица.
Причина этого выражения стала мне ясна буквально через секунду.
Перед приемщицей сидела толстая ярко-рыжая тетка в белом хлопчатобумажном костюме, чуть не лопавшемся на ее необъятных телесах, увешанная золотом, как новогодняя елка игрушками. Мне кажется, в такую жару носить на себе центнер золота мог только извращенец или самоубийца. Рыжая тетка выговаривала приемщице, визгливым, как стеклорез, голосом:
— Клиент всегда прав! Если я сказала, что на моей шубе были перламутровые пуговицы, значит, так оно и есть!
— Но дама! — пыталась обороняться служащая. — Вы же видите, здесь пуговицы костяные… что же я, по-вашему, отпорола одни и пришила другие?
— Ничего не знаю! — визжала тетка. — Должны быть перламутровые! Отпорете эти и пришьете мои! Что за безобразие — приносишь с одними пуговицами, отдают с другими! Чтобы сегодня же пришили перламутровые!
— Но дама! — приемщица изо всех сил пыталась сдержаться. — Откуда же я знаю, какие вам нужны пуговицы?
— Перламутровые! — взвизгнула клиентка. — И если вы не хотите, чтобы вас уволили, — вы их найдете! Найдете сегодня же, я к вам приду в семь часов!
С этими словами она вскочила со стула и вылетела прочь, напоследок громко хлопнув дверью.
— Метлу забыла! — бросила ей вслед приемщица, однако не так громко, чтобы клиентка могла ее услышать. Должно быть, она все же дорожила своей работой. Переведя дыхание, она взглянула на меня и спросила: — Что у вас?
— И часто такие попадаются? — сочувственно спросила я, протягивая квитанцию.
— Чуть не каждый день! — Женщина прочла запись и проговорила: — Как вы долго не приходили за дубленочкой!
— Лето, — улыбнулась я, — о теплых вещах даже думать не хочется! Я заплачу за хранение, сколько там полагается?
— Да ладно, ничего не надо. — Приемщица сняла с вешалки бежевый полушубок и положила его на прилавок: — Вот, смотрите — у вас, надеюсь, не было перламутровых пуговиц?
Я уложила дубленку в большой пакет и поспешила домой.
По дороге я несколько раз осторожно оглядывалась, останавливалась перед витринами, чтобы осмотреть улицу за своей спиной, но не заметила ничего подозрительного. Неужели за мной перестали следить? Это даже как-то обидно… или они — мои таинственные преследователи — повысили уровень и теперь следят за мной более профессионально?