- Что с Петей? – не отступала я, словно не слыша его слов.
- Жив, твой Петя, - супруг поднялся с койки и подошел к окну. – У нас сложная сделка, нужно быть на стороже. Понимаешь?
- У него серьезное ранение? – интересовалась о том, что волновало меня в ту минуту больше всего.
- Это его работа, - вскипел Сеня, - он за нее деньги получает. Не маленький мальчик, знал, на что идет. Все. Давай не будем о нем. Я хочу, чтобы ты уехала на время из Москвы.
- Я никуда не поеду, - поднимаясь, возразила. – В какой он палате?
- Белка, успокойся, - муж бросился ко мне и придержал за плечи не позволив подняться. – Извини, за резкость. Я безмерно испугался за тебя и ребеночка. Такого страха никогда не испытывал, как представлю, что мог тебя потерять…
Он крепко сжал меня в объятиях.
- Не хочешь ехать, хорошо, но из дома ни ногой.
- Сеня, это все из-за меня… я сказала…
Слезы полились непрерывным потоком.
- Тише-тише, Белка, не плачь, - приговаривал Семен, - я понимаю тебя. С Петром все будет в порядке. Ему провели сложную операцию, он в реанимации. Врачи дают небольшой процент, что он выживет, но шанс у него есть.
- Можно к нему? – рыдая, пробурчала.
- Никого не пускают. Через несколько дней договорюсь с врачами, и тебе позволят его навестить.
- Спа-спа-спасибо, - всхлипывала я.
- Ты-то как себя чувствуешь? Домой поедем?
- Да… - вытирая нос пододеяльником, согласилась.
- Капельницу уберут, и поедем, - пообещав, муж чмокнул меня в лоб и прижал к своей крепкой груди.
Весь путь до особняка молчала. Бесконечно прокручивала наш разговор и сам момент выстрела. Он меня спас. Петр пожертвовал своей жизнью ради меня. Пусть все говорят, что это его работа, клиента закрывать своим телом, но так да не так. Секьюрити, что закрывают собой подопечных от пуль, предусмотрительно надевают бронежилет и то, не факт, что он им поможет. И к тому же, найдутся и те, что не полезут под выстрелы даже в бронежилете. Как говорят своя рубашка ближе к телу. А Петя, спас меня, закрыв собой. Он бросился на мою защиту, зная, что не надел рубашку из брони.
Это я заставила парня заехать во дворы. А если его не станет? Как смогу жить с этим? Нет, он выживет и все будет хорошо. Буду выхаживать его, теперь мой черед спасти его жизнь.
- Не спишь? – заглядывая в мою комнату, осведомилась Мати.
- Проходи… - я смахнула слезы, которые в очередной раз навернулись на глаза.
- Я поесть принесла, - показав поднос с яствами, несмело протянула Матильда.
- Спасибо, не хочется…
- У тебя шок, - смелее заявила девушка, - а когда шок, нужно поесть. Я не отстану, пока не попробуешь все, что приготовила Надежда.
- Ладно, - сказала я, - ставь на стол, попробую всего, но по чуть-чуть.
Матильда водрузила разношерстные угощения на указанное место. Есть совершенно не хотелось. Для вида поковырялась вилкой в спагетти, отхлебнула чая и сославшись на усталость, выпроводила Мати восвояси, дабы та не клевала мой мозг болтовней и пустыми рассказами.
Следующим днем, приехала навестить Петра, несмотря на все запреты Семена и врачей. Добрин, лежал на больничной койке, окутанный проводами под писк аппаратуры. Бледный, измученный. И в этом была виновата я.
Все отошло на второй план. Работа, дом, муж. Самым важным было для меня, чтобы Петр выжил.
Стала навещать его каждый день. Разговаривала с ним, иногда плакала, пронизывала взглядом.
Петр пришел в себя на пятые сутки. Этот день запомнила на всю жизнь. Я поправляла одеяло, и тут он распахнул свои глубинные глаза. Парень ничего не сказал, лишь смотрел. На лице не было никаких эмоций, но глаза явственно сияли улыбкой.
Глава двадцатая
Три недели пролетели незаметно. Каждый день, как по расписанию навещала Петра. Лично готовила ему супы, каши и кормила собственноручно. Парень первое время смешно смущался и даже пытался отказаться от моей помощи, но я настояла на своем. Добрин, шел на поправку семимильными шагами, что радовало меня безмерно.