Можно предположить, что есть разумное объяснение присутствия большого количества евреев в исторически сформировавшейся России, фактом многочисленных нашествий со времён князя Игоря («Слово о Полку Игореве»), так называемых «хазар», что с арамейского переводится, как «возвращаться» (корневая основа, ивр. шореш - «хозер»).
А село Торбаево, с татарского - «Татарбай», это татарское название села означает «богач татарин». Изначально относилось к группе «ак аймак» касимовских татар. На самом деле, в селе Торбаево проживали в основном русские, но с дальними, в несколько поколений татарскими корнями, да и мечети в помине не было. А из прилегающей к селу речки Макарьевки воду для питья не брали. Дело в том, что дедушка Сашки был в колхозе на должности водовоза и поэтому иногда брал Сашку на родники, где он набирал в большую бочку на колёсах ковшом с ручкой от лопаты ключевую воду. Дедушка был несуетливым, его глаза выцветшей голубизны летнего неба источали душевную доброту и несуетное спокойствие. Сельчане его уважительно величали Дмитрий Фёдорович, но Сашка звал его ласково «деда». Сашка хорошо запомнил слова бабушки, сказанные, как бы невзначай по их приезду: «Ласковый телёнок двух маток сосёт». В один из дней, дедушка сказал: «Пора навестить мою маму, да заодно и правнука из далёкого Самарканда показать. Поэтому пойдём спать пораньше, а завтра на заре отправимся в Касимов». Дедушка пояснил, что поездка заняла бы не менее 4-часов с лишним, если поедут по основной дороге через Подлипки, так как она была значительно длиннее. Поэтому предстоящий маршрут до Касимова будет пролегать просёлочными дорогами, это более короткий путь, который он знает и займёт около двух часов.
На следующее утро Сашку разбудили затемно, телега с запряжённой лошадью ожидала у бревенчатой избы. После завтрака бабушка сказала: «А теперь не вставайте и сидите, минутку другую помолчим перед дорогой». Через минуту, другую все вышли из избы. На дворе уже начало светать.
Попрощавшись с бабушкой Сашка был усажен рядом с мамой в телегу, днище которой лежало сухое и душистое сено, на которое был предусмотрительно застелен брезент. Дедушка, взял вожжи в руки и коротко хлестнул ими по хрупу лошади крикнул: «Но-о-о, родимая»! Телега заскрипела и тронулась, и Сашка услышал, как бабушка промолвила: «В добрый путь»! И начала махать белым носовым платком вслед отъезжающим. Грунтовая дорога тянулась среди полей ржи, проса и гороха мимо пролесков с молодыми берёзками. Где среди близлежащих лугов суетились перепёлки, отвлекая хищников от спрятанных в густой траве гнёзд с их птенцами. Дедушка отличался немногословностью, не был любителем поговорить, поэтому по жизни слыл, как молчун.
После очередного подлеска, виднелись дома околицы Касимова. Следом, телега переехала деревянный мосток с короткими перилами через овраг, покрытый обильно растущей травой и кустарниками черемши. Когда телега въехала в черту города, дорога стала ровнее и покрыта покрытием из утрамбованной мелкой щебёнки, покрытой тонким слоем битума. Лошадь пошла резвее, а дедушка оживился и стал пояснять, что дом, где живёт Сашкина прабабушка, совсем рядом не доезжая часовни, в конце этой улицы. Погода менялась и серые облака покрыли небо. Въехали во двор пустой, без какой-либо растительности, где створки ворот почему-то отсутствовали. Старая дворняга, вяло тявкала, как бы нехотя, всем свои видом показывая полное безразличие. Из двухэтажного почерневшего от старости в трещинах тёсанного сруба вышла высокая статная немолодая женщина в сатиновом темно сером сарафане с повязанным на голове в синем со светлым узором по краю платке. Она коротко сказала: «Поднимайтесь, она вас ждёт», указав рукой на дощатую лестницу прямо за открытой входной дверью. Дедушка негромко сказал ей: «Поди к телеге и возьми гостинцы, свежее молоко со сливками и остальное, сама поди знаешь»! Обернувшись к невестке, промолвил: «Дуся, поднимайся с мальцом, а я за вами следом». Остановившись на секунду и глянув на окно второго этажа и пропустив впереди себя невестку с внуком, добавил: «Маме уже за сто перевалило здоровье ничего, только ходить ей стало тяжко, суставы сковало пару лет назад». Пройдя тесную прихожую и лестницу гости вошли в просторную комнату со светлыми ажурными занавесками ручной работы на единственном большом окне. Напротив входа в «красном» углу над горящей лампадой висели потемневшие от старости иконы на досках в позолоченных окладах. Посередине Иисусу Христу, справа от него Богородице, а слева Иоанну Кронштадтскому. Но Сашка об этом узнал позднее от дедушки. Но диагонали в углу располагалась чугунная печка с узорчатыми бочками дореволюционной работы. Слева от печки и справа от входной двери стоял старинный комод. Напротив, у противоположной стены стояла дорогая старинная железная кровать, покрытая лоскутным покрывалом с большой пуховой подушкой. Посередине комнаты стоял полукруглый стол с четырьмя стульями. Со стула навстречу поднялась стройная и худощавая седая женщина, одетая во всё чёрное. Она была абсолютно слепая со слегка прикрытыми веками, её лицо округлое и прочти без морщин. Сашкин дедушка подошёл к ней, почти неслышно поздоровался, поцеловав в обе щеки и сказал: «Вот, привёз твоего правнука как обещал». На её безмятежном лице, словно на образе иконы отразилась лёгкая почти неприметная улыбка: «Подойди ко мне поближе Сашенька, я на тебя погляжу». Сашке подошёл ближе, ему стало невдомёк, и он подумал: «Как можно разглядеть кого-то слепому человеку»? Сашкина прабабушка, протянув обе руки, вскользь притронулась к Сашкиной голове левой рукой, а затем к глазам и лицу почти не притрагиваясь. Спустив правую на Сашкино плечо, будто кончиками пальцев пытаясь прикоснуться к чему-то драгоценному и хрупкому. Через несколько секунд промолвила: «Ну, теперь вижу белобрысая головка, волосики блондина, глаза голубые и рубашка белая с мелкой синей клеткой». И, завершая разглядывать кончиками пальцев на расстоянии несколько миллиметров, повернув голову в сторону Сашкиного деда, словно диагноз проронила с удовлетворением: «А, порода то наша»! В тот момент Сашка ничего из увиденного и услышанного не понял, но позднее вспоминая свою первую и последнюю встречу со своей прабабушкой по отцовской линии. Но в течении его жизни мучил вопрос: «Как она, будучи слепой «рассмотрела» его и даже детали одежды»? Значительно позднее, когда маленький Сашка повзрослеет, он узнает, что некоторые слепые, оказывается могут видеть кончиками пальцев рук. Но значительно позднее, у уже не молодого Сашки, получившего ответ на первый вопрос возникнет другой вопрос: «Почему жители страны, положившей на ритуальный жертвенник коммунистического «красного террора» и репрессий миллионы жизней, - поклонялись ранее и продолжают поклоняться иконам Сталина и Иоанна Кронштадтского»?! Однако, помимо этого существуют иконы Ивану Грозному, которым молятся и поклоняются православные христиане сегодня, ему ставят памятники.