Меня передернуло:
– Ты что делаешь? Тебя же сейчас вырвет…
Наконец Люсечка подняла на меня свои фиалковые глаза (такой цвет – оттого что на свои цветы каждый день смотрит?):
– Извини, Рита, когда мне плохо, мне нужно много сладкого.
– Тебе плохо? О, Господи, зачем ты столько съела? Тебе очень плохо?
– А тебе – хорошо? – тихо спросила Люся и, наконец, заплакала.
– Хватит! – рявкнула я через полчаса, обессиленная вразумлениями и уговорами. – В конце концов я тоже в этом журнале, причем на обложке. Костя твой перебесится, а если бросит – туда ему и дорога. А вот как с работой будем разбираться? Мне теперь хоть в управлении не появляйся. У Кати, это я точно знаю, уже сегодня будут проблемы в школе.
– А девчонки знают? – всхлипнула Люся.
– Откуда? Что они – порножурналы покупают?
– Так нужно же срочно предупредить! – наконец пришла в себя Пчелкина. – Может, все вместе что-нибудь придумаем?
– Хоть бы версия какая – откуда эта гадость? – вздохнула я.
– Ясно откуда – с кастинга.
– Но кто посмел?
Мы, не сговариваясь, схватили записные книжки и сели обзванивать девчонок по мобильникам.
– Вау! У Люси – день рождения? – зачирикала Ника.
– Одеваться в любое или как на Пасху? – уточнила Маша.
За Люсю я уже не переживала: та свое отплакала. Как поведет себя оставшаяся пятерка?
Заплакала единственная – маленькая Оля:
– Что я маме скажу? Как объясню?
Роза долго и хмуро рассматривала фотографии, потом тяжко вздохнула, вытащила из сумочки фляжку, сделала глоток:
– Да-а. Казанские братки меня за это по головке не погладят…
– «Казанские»? Это которые «тамбовские»? – уточнила Маша.
– При чем тут «тамбовские»? Я братьев имела в виду – родственников. Город такой есть – Казань. Откуда я родом.
– Ой, девочки, – всплеснула руками Маша. – А у нас в деревне случай был – одна в подоле принесла…
– И что такого? – насторожилась Оля.
– Так от нее вся деревня отвернулась. Но это, – вздохнула Маша, кивнув на журнал, – по-моему, еще хуже…
– Дай глотнуть, – решительно протянула руку к Розиной фляге Катя. – Боже, какая гадость! Что это?
– Текила. Кактусовая водка. Лично мне помогает, – Роза сделала еще глоток.
– От чего? – удивилась Катя.
– От всего.
– Знаете, девчонки, – сказала Ника, еще раз пролистав свой экземпляр (каждой как раз досталось по журналу) – а я думаю: все это – классно! Такая реклама! Люди деньги предлагают, чтобы на обложку или на постер попасть, а тут – за бесплатно. Лично я думаю, – сладко потянулась она, – меня теперь замучают приглашениями в дорогие ночные клубы.
– Тебя сначала из этого выгонят, – желчно заметила Роза. – Не каждому директору понравится, что его танцовщица в таком виде в порножурнале печатается. За клиентов ведь, наверное, борьба идет…
– Ты думаешь, выгонят? – расстроилась Ника.
– Нас всех выгонят, – отрезала я. – Поганой метлой.
– А меня и выгонять не надо. Я сама не смогу в свой класс войти, – печально подвела черту Катя Розова.
– А что делать будешь? – спросила Оля.
– Не знаю… Может, в какой-нибудь частный детсад устроиться? Если до него, конечно, слухи не дойдут: ведь у меня потребуют характеристику с предыдущего места работы.
– Да… – протянула Роза. – Рите легче всего. Может в какое-нибудь сыскное бюро устроиться. Или собственное создать.
– Ага – «мисс Марпл и К». Знаешь, у нас в стране частный сыск не очень-то приветствуется. Можно и на статью напороться…
– Ну, я, наверное, так бухгалтером и останусь. Только места предыдущего очень жаль – мне такого больше не найти, – вздохнула Люся.
– А мне что – опять в деревню возвращаться? – скривилась Маша. – Хвосты коровам вязать, навоз ботами месить? Господи, да легче руки на себя наложить, – хлюпнула она носом.
– Ой, мамочки! – снова заплакала Оля. – Что же я маме-то скажу?..
– Ладно, девчонки, мы собрались не для того, чтобы слюни распускать, – решила я как-то направить разговор в конструктивное русло. – Как могла появиться в журнале эта гадость? У кого какие версии?
– Ну, – протянула Люся, – мы же победили в кастинге? Победили. Нас на фотосессию приглашали? Приглашали. Снимали? Снимали. Вот отсюда и фотографии.
– Но ведь мы снимались только для Вортко! Лично мне в редакции еще накануне сказали, что все будет чинно-благородно, что даже в «Явке с повинной», кроме редактора, никто снимков не увидит! – зло сказала Роза.