Слева громыхнул гулкий выстрел из кремниевого пистолета. Еще. Еще.
Шедарис палил навскидку и мазал, конечно. Пригнулся, вжимая голову в плечи, бросая коня в стороны, пытаясь увернуться от кружившего над самой головой вертолетика. Его конь дико заржал, подбрасывая зад — ужалило очередью.
Всадники рассыпались по прогалине. Сварог беспрестанно стрелял, но промахивался или не мог угодить в уязвимое место. Бони, окутанный сизым дымом, едва удерживался на бесновавшемся коне—и все его труды пропадали впустую, верткие крохотульки уходили от очередей — тут масштабы работали на маленьких пилотов, они были проворнее гиганта…
Сварог поискал взглядом Мару. Ее конь уносился в лес, а Мара стояла, широко расставив ноги, держа мушкет одной рукой. Неуловимая перемена позиции — грохнул выстрел, вертолет дернулся, вихляя и дымя, сошел к земле, нырнул, попробовал набрать высоту и, оказавшись под огнем Сварога, рухнул, нелепо задирая нос. Бони азартно добил его у самой земли — но взорвался он, только грянувшись оземь.
Остервенело оглядевшись, Сварог увидел, как совсем близко от него вертолет с короной несется к Делии, выписывая зигзаги, словно крылатая ракета, а принцесса, ссутулившись, заслонив глаза вывернутой наружу ладонью, должно быть, оцепенела от страха. Четвертый вертолет все еще кружился над разрядившим все свои стволы Шедарисом, отмахивавшимся от него, как от назойливой мухи.
Сварог скакал к принцессе и понимал, что не успеет. Вертолет, как по ниточке, несся прямо ей в лицо, он не стрелял, решив, видимо, бить в упор и наверняка. Сварог катастрофически не успевал, стрелял на скаку, нелепо подпрыгивая, и мазал, мазал…
— Лицо! Лицо закрой! — заорал он что есть мочи, всем своим существом предчувствуя желтые язычки огня на концах крохотных стволов.
То, что произошло миг спустя, навсегда впечаталось ему в память.
Делия вдруг отвела ладонь от глаз, выпрямилась, бледная, решительная, прекрасная, прикусив нижнюю губу, выбросила вперед правую руку — и громыхнул тяжелый двуствольный пистолет, пороховой дым окутал девушку одновременно с первыми вспышками выстрелов вертолета — но тут же лобастая прозрачная кабина брызнула стеклянным крошевом, и вертолетик с короной, пролетев по инерции мимо шарахнувшегося коня Делии, врезался в землю.
Четвертый вертолет, взмыв вертикально вверх, застыл на пару секунд и, выписав сложную кривую, помчался прочь, к тому месту, где Сварог увидел их впервые. Бони понесся было следом, паля напропалую, но Сварог вернул его яростным окриком, мешком свалился с коня, подбежал к Делии:
— Все в порядке?
Она оперлась на его руку, сошла с коня спокойно, даже величественно, словно они были на королевской охоте, взглянула в глаза:
— Что-то покалывает правую щеку, посмотрите…
Сварог приблизил лицо. На щеке алели три микроскопические капельки крови. Очень бережно Сварог вытер их тыльной стороной указательного пальца — Делия даже не вздрогнула, и новые не выступили, — облегченно вздохнул:
— Пустяки, занозы… Сами выйдут, я думаю.
— Значит, это меня ничуть не обезобразит? — озорно сверкнули синие глаза.
Сварог тихо засмеялся:
— Нет, вы удивительная…
— Да, мне это часто говорят. — Делия одарила его невиннейшим взглядом. — И я сама начинаю в это верить…
«Ох, как бы я хотел в тебя влюбиться, — подумал Сварог, — да вот, поди ж ты, не получается. Боевой товарищ, и все тут».
Он оглянулся. Над прогалиной поднимались три струйки дыма — обломки вертолетов еще чадили в траве. Прочие боевые товарищи съезжались к нему, еще охваченные медленно остывающим возбуждением боя. Только Шедарис выглядел понуро и виновато.
— А не пора ли нам отсюда поскорее убираться со всей возможной скоростью? — спросила Мара. — Ничего я прежде не слышала о таких лилипутиках, но народец этот склочный, все видели…
Сварог молча сел на коня и поехал к тому месту, где вертолеты обстреливали неведомого противника. У него возникли смутные догадки, еще не оформившиеся окончательно, но удержавшие от бегства…
Под дубом курился черным дымком крохотный вертолет — в точности такой, как преследовавшая, его четверка. И точно такая же эмблема сохранилась на полуобгоревшем хвосте. Сварог опустился на корточки, заглянул в кабину. За рычагами скрючилась обгоревшая черная куколка ростиком не больше мизинца. В ноздри ударил отвратительный запах гари, жженой резины и синтетики, спаленной человеческой плоти — запахи не бывают ни большими, ни маленькими, смерть пахнет одинаково… Брезгливо отдернув голову, Сварог хотел встать. Но вместо этого опустился на четвереньки и так прополз несколько шагов к синему пятнышку, четко выделявшемуся на фоне бледно-зеленой жухловатой травы. Услышал за спиной шаги, не оборачиваясь, выставил ладонь — чтобы не подходили ближе, всмотрелся.
Человек в синем мундире, украшенном неразличимыми в деталях золотыми нашивками, лежал на боку, поджав ноги, прижимая ладони к груди, — ладони были в крови. Следов огня не видно — видимо, его зацепило очередью и он успел отползти, насколько хватило сил. Сварог жадно разглядывал это диво — и вдруг заметил, что крохотное личико еще живет, кривится от боли, а губы шевелятся. Сварог растерянно дернулся. Он не представлял, как перевязать такую кроху, не покалечив.
Мара осторожненько пристроилась рядом, прошептала:
— Шевелится… Сделай «чуткое ухо», что ты копаешься?
Спохватившись, Сварог произнес должное заклинание, обостряющее слух, но вместо связной речи уловил лишь едва слышный переливчатый писк. Озадаченно нахмурился: неужели он ошибся в заклинании? Но потом его осенило: просто микроскопические голосовые связки порождают колебания воздуха с частотой, которую обычное человеческое ухо почти не улавливает. Поэтому он внес соответствующую поправку в заклинание и тут же услышал:
— Перископная глубина… Я сказал — перископная глубина! Торпедная атака со стороны солнца всеми аппаратами… Зря, все зря… Крошечный король навсегда останется смешным, даже если вырастет… Человечек бредил. И, что самое удивительное, бредил на современном языке Талара.
— Эй, — осторожно позвал Сварог, немного отодвинувшись.
Раненый то ли услыхал его, то ли почувствовал на лице дыхание великана — и повернул голову, всмотрелся, выговорил громче:
— Посты все-таки были, следовало ожидать…
— Как вы? — тихо спросил Сварог.
— Не орите… Конечно. Вы из Вентордерана?
— Я из Ронеро, — сказал Сварог.
К его удивлению, раненый ничего не стал переспрашивать:
— Равена… это лучше, если не врете… портфель… имперскому наместнику… получите награду… черный портфель, я его вынес…
Сварог быстро прошептал на ухо Маре:
— Портфель. Черный. Его габаритов, конечно. Поищи. — И вновь нагнулся к раненому: — Откуда вы?
— Снизу… пещера… командир субмарины, теперь при штабе, до конца… пусть капитуляция… надоело это идиотство… поколение за поколением… где погоня…
— Троих мы сбили, четвертый ушел, — сказал Сварог. — Они могут вернуться с подмогой?
— Вряд ли… он не рискнет днем… что вы здесь делаете…
— Свои дела, — сказал Сварог. — Чем вам можно помочь? Рана тяжелая?
На глаза навернулись слезы — так он щурился и напрягал взгляд до рези, пытаясь рассмотреть крохотное личико. И он мог бы поклясться, что это лицо кривится сейчас в усмешке.
— Нигде уже не болит, — сказал раненый. — Значит, конец. Жаль, нет выпить…
Сварог молча вытащил из кармана плоскую серебряную фляжку, прихваченную в баре навигатора, отвинтил колпачок, растерянно замер, соображая, что тут можно предпринять. Осторожно выворотил концом кинжала комочек земли рядом с головой раненого, умостил колпачок в образовавшейся ямке, плеснул туда янтарную жидкость.
Раненый дернулся со стоном, отнял руки от груди, приподнялся, прополз, опираясь на кулаки, опустил лицо в коньяк — по его росту колпачок был для него побольше иной бадьи. Долго не шевелился. Сварог забеспокоился, но вскоре моряк, двигаясь гораздо энергичнее, перекатился на спину и попытался рассмеяться: