Почему представители духовенства в ряде случаев ниже крестьян? — интересуется Л.В. Волков. В моей книге на этот вопрос трижды дается четкий ответ: «Штатное духовенство и чиновничество в армию не призывались. Поэтому мы располагаем сведениями о росте немногочисленных и деклассированных представителей привилегированных групп»{67}.
К сожалению, на резонные вопросы Г. Фриза (как составлялись выборки, применялась ли случайная, основанная на таблице случайных чисел или пропорциональная выборка) в книге не дано ответа. Для XVIII — первой половины XIX в. и конца XIX — начала XX в. из-за малочисленности сведений учтены все обнаруженные формулярные списки новобранцев. Собранные индивидуальные данные — это стихийно сохранившаяся выборка. Для мужчин, родившихся в 1852–1892 гг., использованы суммарные данные о всех новобранцах, что обеспечивает их репрезентативность.
3. Теория модернизации и модернизация России
13 из 16 участников дискуссии так или иначе затронули проблему модернизации. Поставлено три вопроса: специфика российской модернизации, критерии ее успешности и почему в России модернизация привела к революции.
В «Социальной истории России» я показал: процесс модернизации в период империи проходил по европейскому эталону. Согласно ему, существенные признаки модернизма состоят в следующем: (1) возникновение современной личности, которая воспринимает изменения как норму, гражданские и политические права — как атрибут человека, рыночную экономику и частную собственность — как необходимые условия, обеспечивающие нормальное функционирование общества и государства на основе разума и науки; (2) утверждение светской системы ценностей; (3) малая демократическая семья; (4) индустриальный и урбанистический образ жизни; (5) гражданское общество; (6) правовое государство; (7) полная централизация и интеграция политической, экономической и культурной сфер общества на единых основаниях: верховенстве закона, открытости, гласности, публичности и конкуренции; (8) рыночная экономика, основанная на конкуренции и частной собственности; (9) складывание нации не только на основе языка, религии, культуры и территории, но и как совокупности людей, объединенных согласно их воле, идентифицирующих себя с целым и осознающих свое единство{68}. Этот нормальный исторический маршрут все же отличался особенностями, не носившими принципиальный характер: в российском обществе в течение XVIII — начала XX в. росла социальная и культурная фрагментация; социальные изменения происходили сравнительно с другими европейскими странами асинхронно; степень охвата России новыми социальными, экономическими, культурными и политическими процессами была меньше. Своеобразие обусловливалось поздним вступлением России в процесс модернизации, непрерывной колонизацией и асимметричной европеизацией различных социальных групп и этносов. К 1917 г. российское общество не соответствовало в полной мере ни одному из перечисленных критериев современного общества. Мне очень приятно констатировать: с этой оценкой согласился ведущий эксперт по проблемам модернизации в современной российской историографии И.В. Побережников. Он обоснованно назвал российский вариант развития фигурационной модернизацией, поскольку он совмещает внутренние ритмы развития и трансформации под воздействием западноевропейских стран.
Следуя классикам теории модернизации{69}, в качестве главного критерия ее успешности я принимаю улучшение условий жизни. Поскольку российская модернизация привела к росту благосостояния населения, ее следует признать успешной, несмотря на все издержки. Почему же успешная в целом модернизация прервалась революцией? В модернизации, даже успешной, заключено множество подводных камней, проблем и опасностей для социума. Модернизация требует больших издержек и даже жертв, что ведет к лишениям и испытаниям для отдельных сегментов населения и не приносит равномерного благополучия сразу и всем. Процесс не всегда устойчив, чреват сбоями и откатами назад. «Осовременивание» различных сфер общественного организма осуществляется асинхронно, порой одних за счет других, приводя к противоречиям, напряженности, несоответствиям между ними. В ходе модернизации возникает дисгармония между культурными, политическими и экономическими ценностями и приоритетами, разделяемыми разными социальными группами. В многоэтнических странах модернизация способствует обострению национального вопроса. Все это имеет одно почти фатальное следствие — увеличение социальной напряженности и конфликтности в обществе. Причем, как ни парадоксально, чем быстрее и успешнее идет модернизация, тем, как правило, выше конфликтность. Например, существует прямая связь между быстрым экономическим ростом и политической нестабильностью. Революции с наибольшей вероятностью вспыхивают после продолжительного периода социальных и экономических улучшений, за которым следует период резкого ухудшения условий жизни. Переход от абсолютизма к конституционной государственности может быть мирным, если старая правящая элита поддерживает и реализует на практике модернистский проект, или насильственным, революционным, если она упорно цепляется за прошлое, не изменяется, не сотрудничает и не идет на компромисс с контрэлитой{70}.