Заметки И.В. Михайлова наполнены передергиванием фактов, искажением моих мыслей и прямыми инсинуациями. Бывший преподаватель истории КПСС дал еще один ленинский урок. У меня нет места для подробного ответа. Ограничусь отдельными примерами.
Концепция обнищания пролетариата во второй половине 1950-х гг. действительно подверглась ревизии, но, вопреки утверждению И.В. Михайлова, по существу осталась прежней.
Критик обвиняет меня в экономическом детерминизме, объясняющем историческое развитие всецело действием экономических факторов. Между тем, через всю мою книгу красной нитью проходит идея: не экономика «виновата» в революции, а политика.
И.В. Михайлов утверждает: введение обязательного начального обучения, уравнение всех граждан в правах, снятие ограничений на передвижение до 1917 г. осуществлены не были. Это не соответствует фактам. 3(16) мая 1908 г. принят Закон о постепенном, в течение 10 лет, введении всеобщего обязательного начального образования, полному воплощению которого в жизнь помешала война. Уравнение всех граждан в правах произошло в 1906 г., после принятия новых Основных законов. Ограничения на передвижение для лиц, принадлежавших к привилегированным группам, правительство полностью отменило в 1894 г., а для крестьянства и мещанства — в 1906 г.{169} Черта оседлости для большинства евреев (4% населения России), фактически перестала существовать в 1915 г. (правда, территория, входившая в черту оседлости, почти в 2 раза превосходила самую обширную европейскую страну).
И.В. Михайлов утверждает, будто я «воюю с какими-то библиографически неуловимыми концепциями революции»; российских «мальтузианцев», кроме С.А. Нефедова, нет, как и сторонников структурно-демографической теории революции; о Дж. Голдстоуне я не упоминаю. Как же на самом деле? Все исследователи, поддерживающие тезис о систематическом понижении уровня жизни крестьян после отмены крепостного права 1861 г. главным образом вследствие малоземелья, являются, по сути, мальтузианцами. Ибо этот тезис является, в сущности, парафразой мальтузианской концепции, объясняющей снижение уровня жизни чрезмерно быстрым ростом населения, опережающим увеличение средств существования. Концепцию разделяли И.И. Игнатович, А.А. Кауфман, П.И. Лященко, М.Н. Покровский, Н.Н. Рожков, А. Финн-Енотаевский и другие, включая, конечно, В.И. Ленина. Покровский и Рожков — мальтузианцы марксистско-ленинского толка{170}. Немало мальтузианцев и среди современных российских и зарубежных исследователей.
О Дж. Голдстоуне не было необходимости что-нибудь говорить[16]. Он основатель структурно-демографической теории, но российскими сюжетами не занимался. Зато он имеет сторонников в России. Например, В.П. Булдаков, говоря о влиянии омоложения населения на русские революции, разделяет один из принципиальных концептов этой теории. В России существует целая школа так называемых “клиодинамиков” — Л.Е. Гринин, А.В. Коротаев, А.С. Малков, С.Ю. Малков, К.К. Панкратов, Н.С. Розов, П.В. Турчин, Д.А. Халтурина, С.В. Цирель и другие — которая развивает идеи Дж. Голдстоуна, в том числе на русском материале, нередко внося в них коррективы{171}. У некоторых творчество Дж. Голдстоуна вызывает критику. «Голдстоун строит какие-то абстрактные теории, даже не пытаясь вникнуть в реалии другого времени и других народов и нисколько не считаясь с ними. <…> К тому же он явно “мухлюет” с историческими примерами. <…> Колебание численности элиты рассматривается как самопроизвольный процесс, обусловленный изменениями динамики доходов/расходов. Абсолютно не учитывается чрезвычайно распространенный монархически-тоталитарный вариант, когда аппетиты элиты урезываются правителем, часто вместе с головами»{172}.
И.В. Михайлов утверждает: «Растущий разрыв между европеизированной культурой верхов и традиционной культурой низов — одно из слагаемых революции. Однако Миронов использует статистику с прямо противоположной целью». На самом деле я как раз доказываю: именно культурный раскол российского социума — предпосылка революции{173}, и этот тезис обстоятельно обосновывался уже в моей «Социальной истории». Подобная оплошность оппонента хорошо характеризует степень его знакомства с критикуемым трудом, где даже в Предметном указателе имеется рубрика «Культурный раскол русского общества».
16
Во 2-м изд. «Благосостояния» теориям революции уделено много внимания и потому Дж. Голдстоуну — тоже.