Лёка Ж. не удостоила даму ответом. Не обращая внимания на соотечественницу, она чмокнула Паскуалино в щеку и сняла очки.
— Ариведерча, Паскуалино!
— Да звиданьи, Лиока! — отозвался разомлевший от счастья командир-самозванец.
Мы сошли с трапа и ступили на итальянскую землю.
— Бонджорна, Рома! Бонджорна, Италия — нараспев повторяла Лёка Ж., притоптывая по асфальту летного поля. — Сева, давай ты будешь целовать итальянскую землю, а я буду петь про «Не сунь долма».
Воспользовавшись случаем, я попросил Лёку Ж. не коверкать хотя бы слова классической арии, и, глянув на бегущую в аэропорт вместе с другими пассажирами даму с детьми, предложил предаться вокальным упражнениям, когда вокруг никого не будет.
Лёка Ж. согласилась, двинулась вперед, но остановилась, увидев большую таблицу, запрещавшую курение на всей территории аэропорта.
— Ужасно курить хочется, — сообщила она. — Но меня Энрико ждет. И я по нему уже соскучилась…
— Погоди, а как же Паскуалино? — напомнил я.
— А что Паскуалино? У нас с ним чистая и светлая любовь, — сказала Лёка Ж. и объяснила почему: — Ему женщины физически вообще не нравятся.
Она и это успела узнать!.. А так по его виду не скажешь…
Зайдя наконец в здание аэропорта, Лёка Ж. бросилась искать место для курения. Разумеется, такового нигде не было.
— Я буду курить прямо здесь, — решила она.
— Тогда приготовь пятьсот евро, — напомнил я.
— Ты же шутил! — Лёка Ж. недовольно заморгала.
— Нет, со штрафами не шутят, — моргнул я в ответ.
— Скорее на улицу! — нервно вскрикнула Лёка Ж. В зоне паспортного контроля стояли две очереди: очень короткая для «граждан Евросоюза» и очень длинная — для всех остальных. В последней были преимущественно китайцы, японцы и представители прочих азиатских национальностей. Лёка Ж. встала в короткую очередь, решив, что «мы же не азиаты». Но что-то подсказывало мне, что к европейцам мы тоже не имеем отношения.
Наша очередь двигалась быстро, и через пару минут Лёка Ж. выяснила, что я оказался прав: раз Россия в Евросоюз не вступила, извольте постоять.
Лёка Ж. смешалась с азиатами и подергивалась всем телом, словно ей делали иголоукалывание.
— Терпи, все равно еще багаж придется ждать, — успокоил я. — Или ты оставишь свой «Доширак» на съедение сотрудникам аэропорта?
— Ага, щас! — сказала Лёка Ж., посмотрев на меня так, словно я сотрудник аэропорта, который покушается на ее «Доширак».
Через полчаса мы прошли паспортный контроль. Еще через полчаса получили багаж. И наконец с чемоданами побежали на выход. Вернее, Лёка Ж. бежала налегке, а я с чемоданами плелся за ней.
— Льёка! — услышал я чей-то возглас с сильным южным акцентом.
От толпы встречающих отделился черновласый тип лет тридцати пяти невнятной национальности. С равным успехом его можно было бы принять и за итальянца, и за кавказца, и за еврея. Впрочем, те итальянцы, которых мы успели увидеть живьем, выглядели примерно так же.
— Энрико! — радостно отозвалась Лёка Ж. — Я хочу курить — не могу больше терпеть. Это Сева, познакомься.
— Привет! — сказал Энрико, забрав у меня один чемодан и пожав мою руку. Затем он укоризненно посмотрел на Лёку Ж. — Я ожидал тебя весь день. Сегодня четыре рейса из России. Первый в десять утра. Как ты могла мне не писать, каким рейсом будешь прилетать!
— Она такая, — вставил я, вручая Энрико и второй чемодан. — Рассеянная.
Лёка Ж. выскочила из аэропорта, на ходу достав пачку сигарет и зажигалку. Прикурила и с удовлетворением выпустила струю дыма.
— Фуууу! Так, куда мы идем? — осведомилась она.
— К моей машине. Вот, напротив, — Энрико снова кивнул.
Лёка Ж. прищурилась, разглядела тачку на противоположной стороне улицы и защебетала:
— Этот милый пятисотый фиатик цвета весенней листвы?
Энрико гордо кивнул.
Мы сели в зеленый фиатик, Лёка Ж., разумеется, вперед, рядом с Энрико, я — назад, и двинулись по автобану к Вечному городу.
— Так, Энрико, быстро поставь мне, пожалуйста, знаменитую песню «Лошара-кантара», — потребовала Лёка Ж.
— Извини, что? — не понял Энрико.
— Она имеет в виду «Лашатэми кантарэ»… — объяснил я.
— Я не знаю такую песню, — пожал плечами Энрико.
— Да ты что! Ее все знают! Тото Кутуньо поет, — проинформировала Лёка Ж. и напела, не попадая ни в одну ноту: — Итальяна феро.
— А, эту! — каким-то образом догадался Энрико. — На моем мобильном она была. Сейчас буду искать.
Энрико достал телефон и одной рукой действительно начал искать на нем песню. Другой он придерживал руль, изредка поглядывая на дорогу. Лёка Ж. в ожидании любимого хита исследовала вечерний пейзаж за окном.