– И что в нем было?
– Предложение. Требуют разыскать картину.
Дарья удивленно вздернула брови:
– Ты правильное слово употребила? Не просят, а именно требуют?
– Да, – хмуро откликнулась я и процитировала по памяти: «Поручаю найти картину Веласкеса «Христос в терновом венце», незаконно изъятую в 1924 году у княгини Екатерины Павловны Щербацкой. В расходах не лимитирую, в случае успеха гарантирую очень щедрое вознаграждение».
– И что?
– А то! Не нравится мне это послание!
– Чем? – невозмутимо поинтересовалась подруга.
– Всем! – взвилась я. – Это не просьба и не предложение! Это приказ!
– Ну, ты преувеличиваешь! Не спорю, изложено очень сухо и лаконично. Можно было бы, конечно, написать и полюбезнее, но, возможно, автор письма человек деловой и не привык тратить время на пустые слова. Вот и ограничился только сутью.
– Деловой, говоришь? – фыркнула я. – Деловые люди не имеют привычки рассылать анонимные сообщения. Они обычно подписываются и оставляют координаты, по которым с ними можно связаться.
– А тут?
– А тут и близко ничего нет! Эта сволочь все свои данные закодировала. Вместо слов цифры проставила!
– Может, кто из подростков пошутил? – высказала предположение Дарья, но уверенности в ее голосе я не услышала.
– Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь? – раздраженно фыркнула я.
– Не очень. Язык письма явно не подростковый. Писал взрослый человек.
– Вот и я так думаю. И потом! Откуда этот «подросток» вообще обо мне знает? Где взял мой адрес? Никому постороннему я его не сообщала. Он вообще известен ограниченному кругу лиц. Только вот какая странность: я обзвонила их, и все они в один голос заявили, что ничего подобного мне не посылали.
– И какие у тебя предложения?
– Никаких. Одна неясная тревога.
– Так в чем же дело? – Дарья пожала плечами. – На мой взгляд, предложение просто классное. Тебя просят выполнить привычную работу за щедрое вознаграждение. О таком можно только мечтать, а ты психуешь.
– Все ты правильно говоришь, – тоскливо вздохнула я. – Только эта сволочь меня слишком хорошо знает… Просто отлично! Видишь, как он послание составил? «В расходах не лимитирую, в случае успеха гарантирую очень щедрое вознаграждение». Разве я могу от такого отказаться? Да ни в жизнь! И он это отлично знает, гад!
– Почему «он»? А вдруг это «она»! – вяло возразила подруга.
– Да это я просто так сказала. Он, она… мне без разницы! Беда в другом… Можешь смеяться, но мне кажется, что это провокация.
Лицо у Дарьи вытянулось от удивления. Другой реакции от своей здравомыслящей подруги я и не ожидала.
– Можешь не смотреть на меня так! Сама понимаю, что выгляжу полной дурой. Но у меня нехорошее предчувствие, и ничего с этим я поделать не могу!
– Успокойся и объясни толком, – попросила Даша.
Я глубоко вздохнула, пытаясь обрести ровное состояние духа, и сказала:
– Мне кажется, что меня хотят втянуть в историю. Меня не покидает ощущение, что здесь что-то нечисто, и что именно по этой причине заказчик не оставил своих координат. А чтобы я не насторожилась и не отказалась, предложение сделали на таких замечательных условиях. Очень заманчиво. Никаких ограничений в расходах, щедрое вознаграждение по окончании работы. – Мой голос упал до шепота. – Да, кто-то слишком хорошо меня знает…
– А ты не усложняешь? – с сомнением произнесла Дарья. – Зачем так мудрить, если можно поступить проще? Например, встретить тебя ночью во дворе и покалечить? А то и вовсе убить?
– Знаешь, я над этим тоже думала. А может, такой путь для него слишком примитивен?
– Ты кого-то подозреваешь? – спросила Даша.
Я неопределенно пожала плечами.
– Павла Ивановича?
Ее предположение было настолько неожиданным, что я изумленно моргнула:
– Как тебе такое в голову могло прийти?
– Не знаю… но ведь пришло же.
– Павел Иванович? – протянула я и задумалась.
Бывший шеф был в моей жизни человеком, который многое для меня сделал. Попросту говоря, он подобрал меня, голенастую, худую и голодную, на Курском вокзале. В тот день моя мать привела в дом очередного хахаля. Они хорошенько выпили, пришли в игривое настроение, и ухажер, подзуживаемый моей развеселой мамашей, стал ко мне приставать. Мне это здорово не понравилось, и, не раздумывая долго, я треснула его подвернувшейся под руку разделочной доской, после чего сбежала. Идти мне было некуда, на улице стоял холод, и я отправилась на вокзал. Устроилась в зале ожидания на скамейке и задремала в тепле.