– Есть догадки о том, что это может быть? – обратилась к брату Магдалина.
– Только одна. Это как-то связано с нашим новым расследованием.
– Все страннее и страннее…
– Именно так. Я пока не могу даже предположить, что все это значит, но думаю, что будет разумно взять эту вещь с собой в Рапсодию.
– Ты уверен?
– Конечно, нет… но положи ее в мой чемодан и заверни… в черный пакет…
– Как скажешь.
Конечно, Магдалине все меньше нравились идеи, которые предъявлял ее брат, но выбора у нее не оставалось. Если они находили древние артефакты, то всегда передавали их в музеи или исследователям, которые занимаются их изучением. Что до этой таблички, видели они ее в глаза в первый раз.
День быстро склонился к вечеру. Они успели пообедать и даже выпить чаю перед ужином. За все это время никаких странных и таинственных событий с ними не происходило. При этом Феликс понимал, что еще не вечер, и самые загадочные вещи происходят ближе к ночи.
К ужину оба чемодана были собраны. Феликс забронировал им места на ночной рейс. Он готовился к долгой дороге на север.
Все странные и неприятные события, которые произошли в этом доме утром, натолкнули Феликса на одну мысль: «Если я сам воспринимаю эти странности так болезненно и с таким трепетным ужасом, то какого простым жителям Рапсодии, которые терпят подобную чертовщину десять раз на дню?!».
Он отдавал себе отчет в том, что с приездом в Рапсодию загадочных вещей с ним будет происходить втрое или даже втрое больше, чем сегодня. Но главным остается не просто «наслаждаться» этим «аттракционом», а разгадать все тайны и доказать… что никаких темных сил не существует, в чем он сам начинал сильно сомневаться.
И это сомнение порождало в его душе еще больший страх.
Приготовившись к отбытию, брат и сестра прежде, чем покинуть свое родное поместье Альбин, решили выпить чаю с бергамотом в гостиной.
Даже Магдалина понемногу забыла все кошмары утра, как вдруг в дверь постучали.
– Следовало ожидать, – попытался шутить Феликс.
На самом деле Магдалине совсем не хотелось открывать дверь. Сначала монахиня, потом глава Рапсодии, что же дальше?
На улице уже начинался дождь. Магдалина прервала чаепитие и направилась к двери.
– Если это будет очередной гость, то…
Но дверь открылась сама, не успела Магдалина к ней притронуться.
Феликс не справился со своим любопытством и обернулся. На пороге никого не было. Магдалина выглянула на улицу и посмотрела по сторонам – никого.
Только…
– Письмо.
Было ли это письмо или нет, но на крыльце лежал белый конверт. Магдалина с опаской взяла его в руки и закрыла дверь на внутренний замок.
– Мне это совсем не нравится…
Она вернулась к Феликсу и вручила ему в руки конверт. На белой бумаге он заметил всего одну надпись: «Феликсу и Магдалине Альбин».
– Кто бы это мог быть? – озадачился Феликс, открывая конверт.
По взволнованному выражению лица сестры он видел, что она совершенно не хочет знать, что внутри. Феликс извлек на свет свернутый вдвое листок бумаги, а, развернув его, обнаружил небольшой текст.
– Хочешь, чтобы его прочитал я? – спросил он у сестры.
– Можно сжечь до прочтения, – пошутила она, но Феликс знал, что «в каждой шутке…».
Феликс не стал пробегаться по тесту взглядом, как он всегда делал, а просто читал написанное вслух:
– «Дорогие Феликс и Магдалина! Мы знаем о ваших страхах и сомнениях. Новое дело предвещает новые приключения, знакомства и опасности. Но мы знаем, что вы преодолеете все преграды и выйдете из битвы победителями. Мы скучаем по вам. Мы ждем вас в Рапсодии. Приезжайте.». Подпись…
Феликс замер.
Так плохо ему еще никогда не было. Рассудок отказывался что-либо воспринимать. Душу разрывало на куски.
Ему показалось, что он сходит с ума.
– Что там? – взволнованно спросила Магдалина.
Но он так и не смог ей ответить.
Магдалине пришлось самой взять письмо в руки и прочитать.
– Так-так… подпись… «С любовью, ваши мама и папа».
Глава 5
Феликс очнулся на полу каюты.
Начало штормить. Он чувствовал, как небольшую яхту, которую они заказали, качало из стороны в сторону.
Темно.
Он не чувствовал боли в ногах. Их он вообще не чувствовал, но ощущал ломоту в спине и ушиб локтевого сустава.
– Проклятье!