Стивен проследил за направлением ее завороженного взгляда.
— Любуетесь веерами?
— Как все это прекрасно! — Находясь во власти красоты, Бронте спокойно и мило улыбнулась Стивену. — Я бы хотела потом взглянуть на них поближе. Сколько их там? Пятнадцать? Шестнадцать?
— Шестнадцать, — ответил Стивен. — Я считал. Это коллекция бабушки Кристины, китаянки. Кристина унаследовала их, как и панно на стене. У нее есть коллекция нефритовых изделий и разноцветных табакерок. Я уверен, она их вам с радостью покажет.
— У меня возникает чувство, что я ничего не значу, — вполголоса, но небрежно проговорила Бронте. — Здесь столько истории. Столько прошлого. Поразительно, что Кристина позволяет посетителям ресторана любоваться своими сокровищами. Она не боится, что кто-то покусится на какой-нибудь предмет? Ведь ясно, что все это очень ценные вещи.
— Охранная система работает без сбоев. Кристина всегда рада доставлять удовольствие другим. — Стивен снова обвел взглядом коллекцию. - Веер — исключительно китайское изобретение.
— Правда? — Бронте была удивлена. — Я не знала. Если бы я задала себе такой вопрос, то сказала бы, что веера появились в Европе. Где-нибудь во Франции или Испании.
— Не только вы так думаете. Ошибаются даже ученые. Самый древний экземпляр был найден в провинции Хунань[28]. Он относится ко второму веку до нашей эры. И даже тогда рисунок был столь изысканным, что можно предположить, что само изделие имеет значительно более долгую историю.
А он весьма образован, подумала Бронте. И умен. Разве само это заведение — не доказательство? И все-таки Она никоим образом не станет склоняться на его сторону.
— Несложно понять, почему веера стали делать у нас, — протянула она. — В нашей жаре обойтись без них невозможно. У многих старых дам до сих пор есть собственный веер. У Гилли в доме их куча. Ничего похожего на веера Кристины. Веера Гилли только функциональны. Хотя я сейчас припоминаю, есть у нее и экземпляры из слоновой кости.
— Ваша усадьба — сокровищница, — заметил Стивен и опустил красивую голову, так что Бронте смогла увидеть, что у него идеально прямой нос.
Сокровищница, в которую ему не терпится проникнуть?
— Коллекция Кристины могла составлять часть утонченного придворного этикета, — продолжал Стивен. — Веер был не столько полезной вещью, сколько произведением искусства. Китай начал экспортировать веера в Европу в семнадцатом веке. Кристина вам сможет рассказать об этом больше, чем я. Она эксперт. Я так и вижу вас с таким веером, специально предназначенным для того, чтобы расставлять силки для мужчин.
Что-то в его глазах заставило Бронте содрогнуться.
— С этой задачей лучше управилась бы ваша подруга Кристина.
В этом Бронте не сомневалась.
— Не знаю. Против ваших чар немногие мужчины устояли бы. Какой бы вы выбрали? Что-нибудь в тон этому платью?
Стивен окинул ее медленным взглядом. На ней было узкое платье фиолетового оттенка. Она выглядела необыкновенно сексуально и в то же время на удивление невинно. Странное сочетание; раньше Стивену с таким не приходилось сталкиваться. В ней было что-то, что заставило его сердце сжаться, как будто он знал ее еще ребенком. Маленькая грустная девочка, которую забросила мама.
— Вон тот, с голубым узором на фольге.
Бронте сознавала, что краснеет. Вечер проходил совсем не так, как она предполагала. Чувствуя на себе неприкрыто чувственный взгляд Стивена, она как будто плыла в мощном потоке, влекущем ее к нему. И нет возможности плыть против течения.
— Я бы тоже его для вас выбрал, — согласился Стивен. — Вам отсюда не видно, но на виньетках изображены сценки из придворной жизни. Кристина будет рада, что вам понравилась ее коллекция. Ее коллекции — ее дети.
Бронте дотронулась пальцем с окрашенным в розовый цвет ногтем до лепестка ириса.
— Красивая женщина. Не приходится сомневаться, что в один прекрасный день она снова выйдет замуж и у нее будут собственные дети. Можно спросить, где она живет?
— Не со мной, Бронте Макалистер.
Казалось, вопрос развеселил Стивена.
Бронте покраснела еще сильнее.
— Я спрашивала не о том.
— Ну что вы, именно о том. Давайте играть в открытую. Кристина — мой деловой партнер и мой друг. Я к ней очень тепло отношусь. Она мужественная, жесткая и умная женщина.
— Господи, кто бы так отозвался обо мне, — вздохнула Бронте.
— Оставить Ната Сондерса — это мужественный поступок.
— Совершенно точно! Это было зверски трудно.
— Что ж, значит, вы мужественны, — подытожил Стивен глубоким, бархатным голосом. — Не могу себе представить вас жесткой.