— Где Макс? — рявкнул Брандт, указывая на Бронте пальцем.
— Его здесь нет.
Бронте застыла, дожидаясь продолжения. Он снесет ей голову? Этот человек не способен сдерживать свою ярость. Огорчение у него оборачивается насилием с пугающей быстротой.
— Я спрашиваю, где он?
— Ты думаешь, я скажу тебе, когда ты в таком настроении?
Она сошла с ума, если решилась встать у него на пути.
— Как только я его найду...
— И что ты сделаешь? — презрительно выпалила Бронте. — Забьешь его до смерти?
Нат Сондерс, восхищенный и встревоженный, впервые вступил в разговор:
— Бронте, пожалуйста, перестань. Скажи своему отчиму, где Макс. Это твой долг. Карл имеет право знать. Он отец Макса.
— Тоже мне, отец! — презрительно фыркнула Бронте. — Он терроризирует Макса всю его жизнь. Можешь это одобрять, ты, Нат, трус и ничтожество.
Ее сердце бешено колотилось в груди, а Карл Брандт тем временем менялся в лице.
— Бронте, веди себя разумно. — Нат неуклюже встрял между Бронте и ее отчимом. — Ты не имеешь к этому отношения. Ты только стояла в стороне. Макс все спланировал сам. И нет смысла его защищать.
— Вот как? — Бронте едва держала себя в руках. — А ты, Нат, какое отношение имеешь к насилию над ребенком?
Нат неуверенно смерил ее взглядом. Ему-то известно, какой у Бронте взрывной темперамент.
— Я-то этого, конечно, не одобряю. Карлу нужен только его сын, который заслуживает наказания за то, что заставил родителей пройти через такую нервотрепку.
— А с чего ты взял, что они вообще нормальные? — выкрикнула Бронте. — Где моя мать?
Она отчаянно желала, чтобы Гилли и Макс не вошли в комнату. Если они появятся из заднего сада, то не увидят тяжелую машину у крыльца.
— Забудь про свою мать! — Неожиданно Брандт схватил ценную китайскую вазу и швырнул ее в стену. — Не трать на нее времени. — Затем он отдал Нату решительный приказ: — Обыщи дом. Этот маленький негодяй где-нибудь прячется. Может, в шкафу.
Какое-то время Нат не шевелился. Он смотрел на разбросанные на полу осколки вазы, словно раздумывая, как бы ее склеить.
— Карл, может быть, нам лучше подождать снаружи, — предложил он. — По крайней мере, пока не поговорим с мисс Макалистер. Этот дом принадлежит ей. И эта ваза.
— К черту! — взорвался Брандт в приступе дикой ярости; лицо этого грузного, широкоплечего человека побагровело. — Ты не получишь Бронте назад, если будешь вести себя как сопливая девчонка.
— Получить меня назад? — Бронте бросила на бывшего жениха сердитый и тревожный взгляд. — Боже мой, Натан, да ничто на свете не поможет тебе получить меня назад. Если ты не забыл, я от тебя отказалась. Или ты сошел с ума? Да с какой стати ты связался с этим насильником?
— Я хотел увидеть тебя, Бронте, — ответил Нат, пристально глядя на нее. — Я люблю тебя. Я не могу тебя не любить. Черт возьми, ведь ты наверняка все еще меня любишь?
— Я не люблю тебя, Нат. Если бы я тебя любила, то вышла бы за тебя замуж. Извини. История окончена.
— А ну помолчите, вы, оба, пока я не вышел из себя, — проревел Карл Брандт. — А ну, Сондерс, делай то, что я тебе сказал. Обыщи дом. И не думай, что я позволю собственному сыну делать из меня дурака.
— Он всего лишь попросился сюда на каникулы, — завопила Бронте, чувствуя, как в ней нарастает давление. — Он нуждается в каникулах. Почему ты не мог его отпустить? Почему ты такое чудовище?
Брандт захохотал.
— Жаль, что бедный маленький Макси не похож на тебя. Тогда у него мог бы быть шанс.
Он отошел; казалось, он способен разломать весь дом.
Нат помедлил.
— Бронте, скажи ему то, о чем он спрашивает. Только дурак переходит дорогу Карлу Брандту, так даже мой отец говорит. И не без оснований. Он опасный человек.
Бронте до крови закусила губу.
— Тем больше оснований не отдавать ему Макса.
— Мне самому до смерти страшно, — признался Нат. — Я пошел на этот шаг только ради тебя. Мне все равно, что будет с Максом. Ну, может, дадут ему по ушам. Где он? Ты же видела, как Брандт разбил эту вазу. Похоже, она ценная. Я бы сказал, она тянула тысячи на три или четыре. Он мог бы разрушить весь дом.
— Что ж, я позвоню в полицию.
— Тогда тебе придется отвечать, почему ты укрываешь Макса от родного отца. Мальчишка ослушался его. Твоя мать просто страшно выглядела, когда я в последний раз с ней виделся.
— Когда это было? — спросила Бронте с глубоким беспокойством.
— Перед отъездом. Я был у них дома. На ней было много косметики, но я разглядел синяк.