— Был, — чистосердечно признался Миша.
— А твоя Рая?
— И Райка забегала.
— Когда именно?
— Не знаю, — буркнул Миша, — Я ее встретил вечером в общаге. Говорит: хотела последний раз поговорить с тобой начистоту, а напоролась на твою ведьму.
Дело поворачивалось не в лучшую сторону. Мне даже жутковато стало: неужели молоденькая девчонка, будущая жена Миши-студента, бросилась в авантюру? Да и что она могла сделать? Ведь никаких следов. Ни малейших!
Миша угадал мои мысли. Протянув руку через стол, он попросил срывающимся голосом:
— Вы ее не трогайте… Она у меня славная… Считайте, что это я задушил тетю Лиду.
— Не знаю, не знаю, — буркнул я, поднимаясь из-за стола. — Придется вызывать вас для снятия официального протокола.
Теперь все мои мысли были о Рае. Вон какой телеграммкой ошарашила своего возлюбленного! И никакого алиби у нее нет. В день смерти Лидии Антоновны была в ее доме.
Еду в университетское общежитие. Спрашиваю у дежурной, где живут студенты химического факультета. Четвертый этаж. Девчата в правом крыле, хлопцы в левом. Коридор длинный, полутемный, пахнет жареной картошкой. Вот и комната Раисы.
Постучался. Услышав разрешение войти, открыл дверь. В комнате — две девушки.
— Кто из вас Рая Бидненко? — спросил с порога.
— Я, — ответила невысокая, светловолосая. — А вы кто будете?
— Следователь из прокуратуры.
— Из прокуратуры? Что случилось?
— Я только что был у Миши…
— Боже мой! Что с ним?
— Пьет. Из-за вас.
— Но я же не виновата. Я ему сказала, что переселяться туда не буду. Это некрасиво, мы не зарегистрированы. Есть же какое-то чувство порядочности!..
— Но, простите, чувство порядочности не помешало вам послать Мише жестокую телеграмму. И, кажется, сойтись с Аркадием.
Девушка взметнула брови. Какая телеграмма? Она никакой телеграммы не посылала… Аркадий — ее старый друг, афганец. Они еще в школе дружили, он очень уважает Мишу.
Еще одна неожиданность. А может, звенья одной цепи? Кто-то пытается вывести Мишу из равновесия, бросить на него тень подозрения.
— Значит, вы телеграмму не посылали?
— Да клянусь вам! — всплеснула руками Рая.
— Хорошо. Я вас вызову к себе. Пока считайте наш разговор частной беседой.
Спустившись по лестнице, я вышел. Откуда-то с верхних этажей доносилась музыка.
Дохожу до угла и вижу, как ко мне бросается какой-то человек. В последнее мгновение успеваю увернуться и выбить из руки нападающего занесенный надо мной нож.
Вскрикнув, человек бросается наутек. И тут я узнаю его. Мишка! Вот тебе и скромный парень! Еще минута — и был бы мне конец. Осторожно поднимаю с асфальта нож, заворачиваю его в носовой платок, прячу в карман куртки. И быстрым шагом направляюсь к троллейбусной остановке.
На следующее утро меня вызвал к себе шеф.
— Почему не требуете ордер на арест студента?.. — спросил он, едва я переступил порог его кабинета.
— Хотел сначала побеседовать с вами.
— На него совершается покушение, а он, видите ли, еще побеседовать хочет.
— Любопытно, откуда вы узнали?
— Киев — большая деревня. — Прокурор сдержанно улыбнулся. — И я очень рад, что прибывшему на место вчерашнего происшествия наряду милиции не пришлось осматривать ваш труп.
Откинувшись на спинку стула, прокурор затягивается сигаретой, потом наклоняется к столу и, взяв в руки лист бумаги, говорит:
— Докладная начальника районного отдела милиции. Так… Срочный вызов дежурной общежития… Прибыли на место. Ага, вот: «Из опроса свидетелей, случайно оказавшихся на месте преступления, мною установлено, что следователь прокуратуры Андрей Аверьянович Шульга подвергся нападению студента химического факультета Гаверы Михаила, но сумел отбиться, в драке ранен не был, хотя против него было применено холодное оружие в виде ножа. Гавера скрылся в неизвестном направлении». Имена свидетелей зафиксированы. Ну что, все верно?
— Попытка расправиться со мной имела совершенно определенную цель — устранить меня как человека, вышедшего на след преступления. Учитывая некоторые улики, мотивы поведения, высказывания свидетелей, короче, принимая во внимание всю совокупность фактов, я решил просить подписать ордер на задержание Михаила Ивановича Гаверы не в связи с покушением на убийство, а по подозрению в убийстве.
— Вас, кажется, не убили?
— Могли бы убить, — бросил я раздраженно. — А что касается покойной жены Гаверы, тут уж факт налицо.