Вдруг меня осенило:
— Скажите, среди ездивших в Бразилию были геологи?
— Кажется… — дипломат пробежал глазами список. — Да, определенно вот этот уважаемый муж. — Он ткнул пальцем в ничего не говорящую мне фамилию. — Заключал сделки с фирмами нефтедобывающей промышленности. Очень хороший специалист. Отличный инженер, искатель…
— Это мне и нужно было, — сказал я, подымаясь. — Одно только вас прошу: разговор между нами.
Дипломат подал мне руку, и я удалился.
Геолог пришел ко мне по первому же звонку. Представился как положено: Барт Юлий Евсеевич. Это был суровый, темноволосый мужчина, кустистые брови придавали его лицу выражение властности, в горделивой осанке чувствовался характер сильный и волевой. Не вникая в подробности поездки, я спросил его об общем впечатлении от Амазонки, удалось ли ему выполнить задание пославшей его организации. При этом пододвинул ему пачку сигарет «Кэмэл» (сам я не курил, но считал нужным угощать собеседников).
Он молча слушал меня. Взяв предложенную сигарету, долго вертел ее в руках. И, наконец, произнес без всякого перехода:
— Я говорил, что он дурак и этим кончится. Моей вины здесь нет!
Меня как в прорубь окунули. Ничего подобного я не ожидал. Даже не успел задать более-менее конкретный вопрос по существу. А оказывается… О ком это он? Кто — дурак?
Я решил приступить к формальной процедуре, как положено:
— Будем считать, что ваши слова для протокола. Будьте любезны, назовите имя, о ком идёт речь?
— Да о Гавере. — Геолог кисло улыбнулся. — Вы думаете, я сразу не догадался, когда вы позвонили мне, что вам от меня нужно? Но я прошу: мои слова запротоколировать точно. И ни слова не упускать!
— Значит, вы с полной ответственностью заявляете, что вы имели дело с Гаверой?
— Да.
Я невольно отложил ручку. Не мог больше писать. Гавера — получатель яда! Того самого яда, которым, вероятно, была умерщвлена его жена! Ужас! Неужели он, милый, интеллигентный, добропорядочный человек — убийца? У меня язык не поворачивался вести допрос.
— То есть… вы хотите сказать, что Гавера поручил вам достать для него в Бразилии яд кураре?
— Не только поручил, а сунул мне перед дорогой двести долларов, — заявил возбужденно «бразилец». — Я ему сказал… и вы это обязательно запротоколируйте! Обязательно!., что я отказываюсь, что у меня не будет времени на всякие покупки, тем более такие. А он, знаете, вскипел: такой ты друг! Забыл, кто тебе помог оформиться в заграничную поездку? Тычет деньги, ерепенится, требует. Достань этой самой курар, добудь где можешь. Мне она позарез нужна!
— Не сказал, для чего именно?
— Вроде для коммерции.
— И вы поверили?
— Поверил. — Барт закивал головой. — Сейчас за всякие яды долларами расплачиваются. Мы им, к примеру, яд гюрзы они нам — кураре. Обыкновенный бизнес. На этом зарабатывают миллионы.
— Но завозить бразильский яд для перепродажи?.. Нелогично.
— В бизнесе все нелогично, гражданин следователь.
Словом «гражданин» мой собеседник будто решил еще четче провести черту между собой и Гаверой. «Гражданин» означало, что всё здесь сказанное — истинная правда, для протокола, и он, Барт, со всякими подозрительными гражданами дел иметь не намерен. Всё! Кончено! Точки над «i» поставлены!
Меня вдруг начало знобить. Еще не осознавая вполне случившегося, я почувствовал, как подо мной разверзается пропасть. Черная бездна человеческой трагедии. Оказывается, Гавера давно готовился к преступлению. Его действия имели точную юридическую дефиницию и могли быть определены Уголовным кодексом, по крайней мере, двумя статьями: за контрабанду и за незаконное хранение ядов. Ну… а в случае, если в ходе следствия обнаружится и применение этого яда для умерщвления, то…
Поднявшись со стула, я подошел к окну и некоторое время глядел вниз на улицу, по которой стремительно проносились машины. В груди у меня все застыло. Ни одно дело никогда так близко не трогало меня.
Я решил закончить разговор:
— Вы свободны, Барт. Но знайте, ваше участие в незаконной перевозке яда кураре, возможно, станет предметом отдельного судебного разбирательства.
— Простите!.. — весь встрепенулся «бразилец», его лоб покрылся испариной. — Я же чистосердечно…
— Как раз наоборот, Барт! Совершенно не чистосердечно. Можете идти. Мы вас вызовем.
У Виктории было какое-то чужое лицо, такой он видел ее впервые. Пришла из геологоуправления на час позже, чем обычно. Притянула две тяжеленные авоськи с овощами.
Гавера попытался подхватить в коридоре авоськи, но она его отстранила.