— Хватит, пора кончать! — произнесла прокурорским тоном.
— В каком смысле? — не понял он.
— Я была в венесуэльском посольстве, пришло письмо от деда.
— Почему он не пишет сюда?
— Идиот! — вспылила Виктория. Упав на диван, откинула со лба темную прядь волос. Все ее смуглое тело еще дышало летним зноем улицы. — Ты что, не понимаешь? Дипломатические пересылки идут во сто крат быстрее.
Он удивился: при чем тут скорость? Что она решит в их жизни? И сразу же как бы отрезвел. Да ведь ее дед — промышленник, отчаянный делец, ведет у себя в Каракасе какую-то сложную игру, борется с конкурентами. У него все поставлено на карту. В одном из писем к Виктории прямо попросил ее не мешкать с замужеством. Гавера понимал, что деда интересовали его, Гаверины, разработки и исследования по нефтедобыче, и если бы Гавера поделился с ними своим открытием — считай, старый хрыч заработал бы миллионы! Поэтому и переманивает Гаверу к себе. Для Гаверы тут тоже выгода. Огромная! Чем торчать в этой вонючей после-перестроечной дыре, лучше уж окунуться в большое дело, где тебя оценят, вознесут, в ножки тебе поклонятся!
— И что же написал твой мультимиллионер-дедуля? — спросил с горькой иронией Гавера.
— Он ждет нас! — воскликнула Виктория. На ее лице вдруг отразилось отчаяние. — Мы можем с тобой потерять все!
— Ему угрожают американские нефтедобытчики? — почему-то съехидничал Гавера.
— Да. Техасцы хотят внедрить свой метод. Они скупят акции нашей компании. Дед разорится. Наши миллионы… миллиарды… пойдут по ветру.
Вытянув ноги, Виктория откинулась на спинку дивана. Гавера увидел ее коленки, чудные, нежные, зовущие. Захотелось погладить их. Она это почувствовала и незаметно поддернула коротенькую юбку из черного блестящего атласа. Ее глаза заиграли.
— Ну, что? — сказала она с легким вызовом. — Боишься дотронуться до меня?
— Лучше я поцелую их. — Он наклонился и быстро чмокнул ее в бронзовое колено.
— Ну, знаешь… мы не в гимназии!
Она быстро стянула с себя юбку, расстегнула кофточку, на пол полетели лифчик, трусики. Стояла перед Гаверой, как античное изваяние, стройная, требовательная, вся в ожидании.
Но глаза его были пусты.
— Раздевайся! — приказала она и тут же сама принялась расстегивать его брюки.
— Да постой… я хочу поговорить с тобой… — попробовал он остудить пыл своей молодой подруги.
Но ей вовсе не хотелось говорить. Расстелила на тахте простынку, бросила подушечку, полотенце на потом…
— Иди ко мне, милый! — позвала. Притянула его, полураздетого, к себе, уложила рядом, стала обцеловывать. Длинные пальцы с темно-бордовыми ногтями легли на его плоть, стали гладить ее, возбуждать, звать к действию.
Он тоже старался ответить ей, как полагается. Напрягся из последних сил, рукой потянулся к ее влагалищу. Там — огонь. Только дотронься — сожжет. И тело будто еще горячее стало, и волосики курчавее, и срамные губы полуоткрыты…
— Ну, давай, ложись на меня… — шептала Виктория, прижимаясь к Гавере.
Он поцеловал ее в лобок. Нежный, ласковый, зовущий. «Все тебе принадлежит, — подумал. — Такая молодая женщина, что же ты канителишься?» Лег на нее и рукой вставил в ее алую плоть свой почти безвольный член. Напрягся. Поднатужился. Помог себе рукой. Может, хоть так получится?
— Не переживай, родненький! — утешала его Виктория, понимая, как ему сейчас неловко чувствовать свое бессилие. — Может, хочешь, чтобы я стала на коленки?
И тут же была уже в другой позе. Раньше при такой позе он вмиг бы возбудился. Ее ягодицы манили его, срамные губы сами как бы открывались перед ним, все было его, все жаждало совокупления.
Но он только насупился и лег рядом. Тогда она пожалела его. Прикрыв простыней, стала теребить ему волосы, стала его, будто ребенка, убаюкивать: ничего, ничего, все еще наладится!.. Полетят они к ней на родину в Каракас, и там все будет иначе… Ничего, ничего… Только не волноваться… Это с мужчинами случается… Это ненадолго… Дед говорит, что отдаст им свое бунгало на пляже, и будут они лежать у моря, и будет море шуметь, и от зеленых волн станет ему лучше, и вся их жизнь станет лучше…
Но Гавера вдруг поднялся, сел на тахте, обхватив руками колени, и произнес сдавленным голосом:
— Лучше не будет!
— Это почему же?.. Ты не веришь мне? Не веришь моему деду? — Она тоже села и обняла его за голые плечи. — Перестань переживать. Давай вот что… Завтра же подадим заявление в ЗАГС. Чтобы быстрее. И начнем оформлять документы. Полетим вдвоем, как супруги.
Его голос стал глуше: