Однажды ночью, когда усталые от любви мы с Рэдом крепко заснули, меня разбудил какой-то шум. Открыв глаза, я не сразу поняла, что происходит. И вдруг окаменела от ужаса. Передо мной расплылось в злобной ухмылке лицо Хояси с направленным на меня пистолетом.
— Один звук, и ты умрешь! — прошипел он.
А на полу… Боже мой!.. На полу лежал крепко связанный, с кляпом во рту Рэд. Вокруг него, тяжело дыша, стояло несколько японцев. Двое из них натягивали ему на голову грубый мешок.
Хояси, с направленным на меня пистолетом, снял с вешалки мой старый халат и бросил его мне. В его движениях чувствовалась трусливая поспешность. Хриплым от волнения голосом он приказал мне:
— Одевайся, мерзавка! И побыстрее!
Подойдя к двери, он широко распахнул ее. Японцы с трудом подняли Рэда. Теперь только я заметила, как он страшно избит. На его лице не было живого места.
Он громко застонал.
Один из японцев коротким сильным ударом в голову заставил его замолчать.
Вдруг в коридоре послышались чьи-то осторожные шаги. Я глянула в сторону двери и увидела мелькнувшее там красивое, искаженное гримасой злорадства лицо Марии…
Ах, Кэт! Невозможно даже представить, какой кошмар пережила бедная Элли, Я, конечно же упрашивала ее рассказать мне всю историю до конца. Что случилось с Рэдом? Остался ли он жив? И каким чудом ей самой удалось уцелеть?
Но Элли не торопилась с рассказом. И я поняла — почему. Воспоминания страшно изматывали ее. Видимо, ее нервы были на пределе. Ей просто нужно было забыться и уйти от прошлого. Я не сомневалась, что рассказывая о своей любви с Рэдом, она как бы переживала все заново.
Я понимала ее. На меня ее история тоже подействовала удручающе. А как было ей, несчастной? Представляешь? Да, твое письмо я получила. Мы с Элли послали тебе телеграмму, приглашаем вас с Джоном к нам на каникулы на ферму. Как я рада, что мы встретимся на днях. Мне мучительно хочется узнать, как делал тебе это в первый раз Джон… Ты так скупо сообщаешь о том, как он тебя взял, пишешь, что ты была сперва только возбуждена и лишь в последующие разы начала кончать под ним, и что вставляет он тебе член не только ночью…
Но, миленькая Кэт, меня безумно интересует «как»? Понимаешь! Сама видишь, как подробно тебе описываю первые переживания Элли, не пропуская ни одного ее слова. Ну, и я хочу, очень хочу, чтобы ты также подробно описала мне все свои переживания и ощущения, особенно в первый раз. Понимаешь? В какой позе ты лежала, как он лег на тебя, что говорил, какой он у него был. Все, все! С мельчайшими подробностями. Не забывай, что мой клитор при чтении твоего письма будет возбужденно торчать, как маленький кол. Пусть! Зато, клянусь, что опишу тебе с микроскопическими деталями и мое первое совокупление с Бобом.
Письмо вручишь мне на ферме. Хорошо? За эти дни я несколько раз встречалась с Диком в нашем укромном местечке в саду. Не думай… Ничего особенного не было. Целовались сильно, и я несколько раз давала ему потрогать все свои нежные места. Но только чуть-чуть. И, конечно, с ним я не кончала. А после этого — да! Но подробнее расскажу при встрече. Итак смотри же, приезжай! Элли очень просит тебя.
Твоя Мэг.
Дочитав до конца пятое по счету письмо, инспектор Ридер глубоко задумался. Потом, достав объемистую записную книжку, сделал в ней какие-то пометки.
«Интересно, — подумал он, — здесь замешана Си-ай-си. Надо будет срочно доложить об этом деле. Ребята из военной разведки разберутся, что к чему!»
Ридер начал писать, но тотчас, отодвинув от себя бумагу, вновь задумался…
«А жаль передавать такое дело в чужие руки… Ведь это же сенсация, которая затмит всё! Какую карьеру можно сделать на этом!»
Так думал инспектор, и в его глазах уже мелькали сенсационные заголовки в печати: «Инспектор Ридер раскрыл величайшее преступление XX века!..» «Убийство на сексуальной почве!», «Американская девушка в сетях французской проститутки!», «Шпионы из японского публичного дома», «Разведки трех континентов в поисках тайны инженера Ришара!..»
Осторожный стук в дверь прервал мысли Ридера.
— Эй, кто там? — крикнул инспектор.
На пороге появился агент.
— Что нового? — недовольно спросил Ридер,
— Сэр, она жива! — пробормотал агент.
— Кто?! — инспектор вскочил с кресла. — Что ты мелешь!
— Доктор говорит, что он сделал ей какой-то укол, что жизненно важные органы у нее не повреждены, что это лишь глубокий обморок, потрясение… И она будет жить…