«В районе офиса господина Иоссио найден сверток с ношеной одеждой. За справками обращаться в 27-ой полицейский участок, отдел находок».
Я был в полном смятении. Какую же наиболее правильную линию поведения избрать после такого поворота событий? Искать документы Ришара? Но теперь они ни что иное, как недосягаемый мираж. Пробудившееся и вспыхнувшее с непреодолимой силой чувство страсти к прекрасной француженке? Но ведь это тоже мираж, и ничего более. К тому же в памяти все настойчивее всплывает образ моей маленькой Кито. Где она? Ясно, пожалуй, что путь к ней могут указать лишь «мирные люди». Но они же владеют и тайной Ришара? А если?.. Нет, надо еще раз продумать все услышанное в штабе. Еще и еще раз все взвесить, тщательно обдумать, и если и придется что-то решать, то никакой половинчатости здесь быть не может! Или — или!.. Надо совершенно трезво и решительно взглянуть на вещи и точно оценить реальную обстановку.
Гром небесный! Как же это случилось? Как в этом разобраться?..
Вчера вечером, собравшись с духом, я позвонил Дине, попросив позволения взять у нее забытый — как вежливо я выразился, — конверт.
Дина тотчас же, без малейшего колебания, разрешила немедля зайти к ней.
И вот я у нее. Она одна. Печально, не то со страхом, не то с недоумением, взглянула она на меня. Я даже оторопел.
— Вот конверт, возьми, — тихо проговорила она, обращаясь ко мне по-прежнему на «ты».
— Благодарю.
Я положил конверт в карман.
— Нет! Взгляни, что там!
Я медленно вынул почему-то задрожавшими руками конверт, извлек из него фотографию и взглянул на нее. Еще ничего не разобрав, я почувствовал, что произошло нечто ужасное.
Я сразу узнал себя, снятого, когда я был еще школьником, и рядом со мной свою маленькую сестру. На обороте фотокарточки рукой отца было написано:
«Жерар и Элли. Марсель, 1939 год».
Я вертел карточку в руках и напряженно думал:
«Марсель… Жерар и Элли… Да, но что же здесь?..»
Я снова всмотрелся в фото. Рядом со мной сидела девочка с очень знакомым лицом. Очень! Мой растерянный взгляд остановился на лице Дины… Боги небесные! Ведь это же Элли!.. Элли?..
Не веря своим глазам, я еще раз сравнил фото с оригиналом. Последнее сомнение исчезло.
— Элли! Сестра моя!
— Жерар!
Неужели же такое бывает в жизни? И почему это случилось со мной?
А может быть, и не случилось, и это тоже всего лишь мираж?.. Но, пожалуй, все на самом деле происходит в этом лучшем из миров. Прошло первое, острое потрясение, прошли и вздохи, и слезы, и, в конце концов, кое-как успокоившись, мы засыпали друг друга бесчисленными вопросами.
Понемногу перед нашим взором стали возникать картины нашего недавнего бурного прошлого. Наперебой мы спешили рассказать друг другу как можно больше о себе и узнать как можно больше о другом.
— А то, что было между нами, дорогая Элли, ровным счетом ничего не значит, — успокаивал я ее и себя, когда она, вдруг задумавшись и загадочно поглядывая на меня, покраснела, как будто что-то вспоминая,
— Ты так считаешь?
— Конечно! Тем более, что мы ничего не знали и никакой вины поэтому быть не может. Помнишь, как в Библии?…
Я замялся, позабыв, кто же именно по Библии совокуплялся со своей сестрой.
— Да, но то в Библии… И, кроме того, там говорится, что за этот грех Бог их наказал!
— Да, но у них были дети! — нашелся я.
— А ты думаешь, что у нас?.. — она прикусила губки и лукаво улыбнулась.
— Ах, Элли! Я так тебя люблю!
Я схватил ее руку и горячо поцеловал.
— Я ни о чем не жалею! — добавил я,
— Жерар! Что ты говоришь? Сейчас же перестань!
Когда пришел Рэд, он застал нас за оживленной дружеской беседой. Мы встретили его, как лучшего старого друга.
Домой я возвращался успокоенный, с восстановленным душевным равновесием. Засыпая, я с удовольствием вспомнил подробности интимной близости с Элли и вместе с тем испытывал к ней чувство ревности к Рэду. И это еще долго не давало мне спокойной уснуть.
Прошло несколько дней. Итак, Элли с Рэдом уезжают в Америку, в Филадельфию.
Я решил вручить Элли все свои записки, чтобы она сохранила их для меня. Она внимательно прочла их и поняла, почему я остаюсь в Японии, почему я делаю такой решительный шаг в своей жизни. Элли должна это понять. «Почему-то я уверен, что мы еще будем вместе с ней на том новом пути, на который я вступаю первый. К этому призывают моя совесть, мой долг перед памятью об отце, моя любовь к Кито…»