Вернувшись домой, Пётровская, как была, в шляпе и с розовым зонтиком в руках, тяжело плюхнулась на стул.
— Уфф! — простонала она. — Проклятая жарища!…
Недавно купленные и сегодня впервые надетые туфли оказались тесноваты, да и каблук был слишком высок. Она с облегчением вздохнула, скинув их наконец с опухших ног.
— Уфф, — простонала она снова и принялась растирать ноющие ступни и пальцы.
Пётровский тем временем куда-то незаметно улетучился. Однако вскоре выдал себя характерным постукиванием ладонью о бутылку. Она сразу догадалась, что он на кухне подбирается к предназначенной на праздники вишневке.
— Юзек! — крикнула она. — И не стыдно тебе в Страстную-то пятницу!
Он не отозвался. В кухне стояла мертвая тишина. «Пьет, негодяй!» — с горечью подумала она. Чуть погодя он проскользнул в комнату. Она окинула его подозрительным взглядом.
— Дыхни!
Он только рассмеялся в ответ и, встав перед зеркалом, начал старательно приглаживать свои черные, блестевшие от помады волосы.
Пётровская вытерла платком потное лицо, не спуская с мужа глаз.
— Признайся, сколько вылакал! Полбутылки небось?
— Да где там! — пожал он плечами, поправляя галстук. — Самую капелюшечку, так, язык смочил.
— Ну конечно, — не поверила она. — А то я тебя не знаю. Господи боже мой, что за человек!
Он обернулся и, озорно усмехаясь, подбоченился.
— А что, или муж у тебя не хорош? Плохо тебе?
В эту минуту он показался ей таким красавцем, что у нее даже под ложечкой заныло.
— Да ну, — нехотя проворчала она. — Какой от тебя толк?
Он захохотал и огляделся в поисках шляпы. Шляпа лежала на кровати. Он небрежно напялил ее на голову и еще раз взглянул на себя в зеркало.
— Уже несет тебя куда-то? — забеспокоилась она.
— К приятелю, — ответил он уклончиво. — Дело есть.
И, посвистывая, вышел.
С минуту она горько сетовала на свою недолю, а когда, хромая и сопя от жары, подошла в одних чулках к окну, чтобы проверить, в какую сторону направился муж, его уже не было видно. «Негодяй!»— подумала она с обидой и злостью. Непонятно было, каким образом он так быстро исчез из виду.
Пётровский между тем никуда не выходил. Он только выглянул из подъезда — на дворе было пусто — и тотчас вернулся на лестницу. На первой лестничной площадке он наткнулся на Тереску. Она сидела на низком подоконнике и говорила что-то застывшей рядом кукле, с серьезным видом грозя ей пальчиком.
Пётровский остановился.
— Слушай, ты не знаешь, пан Малецкий дома? Не видела, он возвращался сегодня?
Она удивленно взглянула на него и пожала плечиками.
Пётровский на минуту заколебался. Но выпитая водка делала свое дело, он присвистнул сквозь зубы и, минуту спустя, уже звонил в квартиру Малецких.
Услышав звонок, Ирена была уверена, что это Ян. Она отложила книжку и поднялась с кушетки. И настолько не сомневалась в приходе Яна, что невольно попятилась от страха, когда, отворив дверь, увидела Пётровского.
Он, однако, вошел не сразу.
— Пан Малецкий дома? — спросил он.
Застигнутая врасплох, она ответила отрицательно. Тогда Пётровский показал в улыбке свои крепкие белые зубы. И не успела она опомниться, как он с кошачьим проворством проскользнул внутрь. Тихо затворил за собою дверь, повернул ключ в замке.
— Выходит, мы одни! — Он обернулся к ней и, сдвинув шляпу на затылок, подбоченился.
За короткий этот миг Ирена успела оправиться от первого испуга.
— Что это значит? — спросила она надменно.
Пётровский сощурился.
— Спокойно, спокойно! — процедил он тягуче. — У нас есть время. Почему бы вам не пригласить гостя в комнату?
— Гостя? — повторила она с оттенком презрения.
Пётровский приблизился. Глаза у него блестели, смуглое лицо потемнело.
— Я с вами уже несколько дней хотел познакомиться, — хрипловато сказал он, понизив голос. — С тех пор как увидел вас на балконе. Да вот случая не было.
Он сунул руки в карманы штанов, искоса бросил пылкий взгляд на Ирену.