– Виктория Николаевна, – очень тепло и почти по-дружески представилась она, улыбаясь уголками рта.
Он в нерешительности пожал маленькую, ухоженную ручку.
– Я введу вас в курс дела.
– Только прежде, чем говорить о деле, мне хотелось бы узнать что-нибудь о вас?
– Зачем вам это? – удивлённо спросила она.
– Затем, что обо мне вы знаете всё, а я о вас – ничего. Не привык я работать с людьми, о которых ничего не знаю. Конечно, вы можете отказаться, но просто тогда вводить в курс дела меня будете не вы, а, скорее всего, кто-то из вашего руководства в Москве.
– Что вас интересует? – резко и холодно спросила она.
– Я же сказал, меня интересует только то, что вы считаете возможным рассказать о себе.
– Я ничего не хочу рассказывать о себе.
– Понимаете, Виктория Николаевна, я не задаю вам вопросы по двум причинам. Первая – если задавать вопросы, то человек всё равно вольно или невольно будет вынужден отвечать, а принуждение никогда не дает положительных результатов. Вторая заключается в том, что человек, задающий вопросы, эмоционально раскрывается сильнее, чем тот, кто на них отвечает.
– Да у вас целая философская концепция.
– Раньше это было моей работой – разрабатывать концепции.
– Я в курсе. Сказать по правде, мне очень приятно познакомиться с человеком, идеи которого стали краеугольным камнем всей современной отечественной парадигмы НЛП.
– Сейчас хотелось бы говорить не обо мне, а о вас. И такими темпами мы не доберёмся до сути дела, а вы, скорее всего, лишитесь работы. Так что рассказывайте, где и на кого учились и как попали на свою должность, через мозги или трусы? Хотя с вашей внешностью и нежеланием делиться информацией, скорей всего, и то и другое вместе.
Виктория опустила голову. Словно раздумывая над тем, что следует рассказать, а затем начала.
– В июле 2010 года я окончила обучение по программе профессиональной переподготовки «Менеджмент – российский и международный бизнес» в рамках Президентской программы подготовки управленческих кадров при Правительстве Российской Федерации. В октябре 2011 года прошла стажировку «Энергоэффективность и энергосбережение» в США. Этого достаточно?
– Муж, дети?
– Нет.
– Отлично. Теперь можно поговорить о деле.
В этот момент машина остановилась возле аэропорта. Вавилен бодро выбрался и стал подниматься по ступеням. Виктория последовала за ним.
– Мы летим на самолёте вдвоём? – не оборачиваясь, бросил он.
– Да.
Вавилен резко развернулся. Он стоял выше, и от этого его превосходство в росте усиливалось.
– Вы спите со своим шефом?
– Да что вы себе позволяете?!!! – с неподдельным возмущением сказала Виктория. Поднялась на несколько ступенек, чтобы быть наравне с ним и влепила пощечину.
– Ну, значит, мы с вами сработаемся. Никогда не любил баб, добивающихся всего через одно место.
Виктория стояла ошарашенная. А он смотрел на неё и улыбался. Диск солнца, поднимающийся за его спиной, словно бы подчеркивал неотвратимость его come back-а.
В самолете они действительно были вдвоём, не считая пилотов и стюардессы.
– Виктория, последние двадцать лет я почти не смотрел телевизор и не очень часто пользовался Интернетом. Так что охарактеризуйте мне политическую ситуацию на данный момент и кратко опишите, в чём заключается моя задача.
Конечно, он лукавил, точнее, беззастенчиво врал. Он был в курсе всего и знал обо всём. Просто его преждевременная компетентность могла сыграть с ним злую шутку.
Виктория открыла большую красную папку и начала перелистывать страницы. Всё, что она делала, казалось ему, да и, по всей видимости, любому мужчине призывом к заигрыванию, хотя она этого совсем не хотела. Но именно такова была природа ее сексуальности, что, даже высмаркиваясь в носовой платок, она вызывала желание. Прядь выпала из причёски, и она чёрным, остро заточенным карандашом, заправила её за ухо.
Он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и терпеливо ждал. В терпении он был настоящим гуру. Двадцать лет ожидания – немалый срок. Видимо, одним из первых задавших тренд в этом направлении был Александр Дюма-отец с его романом «Мушкетеры 20 лет спустя». За этот промежуток времени глобально изменилась атмосфера в обществе, возникла как бы свобода слова и свобода печати, которые обернулись разными последствиями. Свобода была, но только вот она, как там пелось у одной из его любимых рок-групп:
«Непонятная свобода обручем сдавила грудь,
И не ясно, что им делать – или плыть, или тонуть,
Корабли без капитанов, капитан без корабля,