Уильям нахмурился, заметив на письме штемпель Дербишира. Стало быть, Бесс удрала домой! Кавендиш был уверен, что она дождется его в Лондоне. Его охватило разочарование,
— Спасибо, Фрэнсис. Мне будет недоставать вас обоих.
— Но не так, как мне — тебя, Повеса! — Фрэнсис тяжело вздохнула. — Кто же теперь поможет мне отвлекать мужа от моих похождений?
Уильям обнял ее, попрощался с супругами и пообещал навестить их перед отъездом в Ирландию.
Письмо, спрятанное под камзолом, жгло ему грудь. Едва въехав во двор своего дома, Кавендиш поручил коня заботам конюха и распечатал письмо Бесс прямо в конюшне.
«Милый Уильям!
Леди Заук попросила меня отвезти в Дербишир серьезно больного мастера Роберта Барлоу. И вот теперь я оказалась в затруднительном положении, выпутаться из которого вряд ли сумею без вашей помощи.
К несчастью, отец Роберта умирает. Чтобы сохранить его ферму, мои родные задумали выдать меня замуж за Роберта.
Уильям, я твердо решила выйти замуж только за вас!
Надеюсь, что вы сейчас же приедете за мной, но прошу как можно скорее подтвердить, что я небезразлична вам.
Я не стала бы просить вас о помощи, будь у меня другой выход. Прошу вас, поспешите: мое время истекает.
Только ваша, Элизабет Хардвик (Бесс)».
Кавендишу бросилась в глаза единственная фраза: «Уильям, я твердо решила выйти замуж только за вас!»
Господи, до чего же она наивна! Неужели Бесс не знает, что он женат? Однако девушка умоляла о помощи, и в Уильяме проснулось желание защитить ее. Возможно, он сумеет увезти ее с собой в Ирландию. Кавендиш опять спрятал письмо под камзол. Прежде нужно заняться неотложными делами. Ответ он напишет позднее, когда освободится.
Как только Уильям открыл парадную дверь, навстречу ему выбежала дочь Кэтрин.
— Кэти! Как ты, милая? — Подхватив девочку на руки, Кавендиш крепко обнял ее.
— У меня все хорошо, папа. А Элизе опять нездоровится.
— Не грусти, детка: Элизу не переделать. Знаю, она слаба здоровьем, но подозреваю, что иногда ей просто хочется поваляться в постели.
Двенадцатилетняя Кэтрин с облегчением вздохнула:
— Мне тоже так показалось, но я устыдилась этого.
Уильям Кавендиш усмехнулся: он женился на Элизе Паррис, надеясь, что она позаботится о его дочери. Но увы, сразу же после свадьбы выяснилось, что в заботе нуждается прежде всего сама Элиза. И все же Уильям не считал себя обязанным слишком церемониться с женой. Они заключили брак по расчету, но Элиза не выполняла супружеские обязанности. Благодаря Кавендишу у нее появился уютный дом с большим штатом слуг, а сам Уильям предпочитал искать развлечений на стороне.
Джеймс Кромп внес багаж хозяина в дом еще несколько часов назад. Войдя в свою спальню, Кавендиш увидел, что слуга уже приготовил ему горячую ванну и свежее белье.
Стоя возле кровати, Уильям перечитал письмо Бесс. Он отчетливо видел ее мысленным взором. Темные глаза, полные губы, пылающие волосы и пышная грудь неотступно преследовали его на протяжении всего пребывания в Дувре. Вздохнув, Кавендиш начал раздеваться.
Жену Уильям нашел в ее гостиной. Закутавшись в плед, Элиза потягивала лечебный настой ромашки.
— Я вернулся, — сообщил Кавендиш, жестом отослав двух горничных.
— Об этом мне давно известно. От твоего голоса звенит посуда в шкафах, а под тяжеленными сапогами скрипят половицы!
Уильяму хотелось ответить, что жене недолго осталось терпеть его присутствие, но он сдержался. Опершись локтем на каминную доску, он сказал:
— Король дал мне новое поручение, и я на целый год уеду в Ирландию.
Элиза задумалась о том, как отразится на ней отъезд мужа.
— Я не против поездки, Уильям, но твоя дочь Кэтрин с каждым днем становится все беспокойнее. Она стремительно взрослеет, за ней нужен глаз да глаз. Я не в силах взять на себя такую ответственность.
— Я и не собирался оставлять Кэти на твое попечение, — возразил Кавендиш и мысленно добавил: «Я не допущу, чтобы ты погребла мое единственное дитя в этом склепе». — Поскольку Кэтрин обручена с сыном лорда Кобхэма, я позабочусь о том, чтобы моя дочь пожила в доме родителей своего будущего мужа — до тех пор, пока она и юный Томас не подрастут.
— Превосходный выход! Спасибо тебе за заботу, Уильям. Ты не мог бы подбросить в камин угля?
Уильям выполнил просьбу жены, не понимая, чем она дышит в жарко натопленной, душной гостиной.
Он написал письмо Генри Бруку, лорду Кобхэму, попросив о встрече, а затем разыскал дочь. Уильям желал провести с ней несколько свободных часов.
Он разошелся вовсю: хохотал вместе с Кэтрин, исполнял все ее прихоти, купил девочке упряжь с серебряными бубенчиками и новый меховой плащ с капюшоном.
— Как бы мне хотелось иметь кружевной воротник! Купишь мне такой, папа?
Перед глазами Кавендиша вдруг возникло лицо Бесс, и до него дошло, что Элизабет Хардвик всего четырьмя годами старше Кэтрин.
Поздно вечером, оставшись в спальне один, он взялся за перо, чтобы написать письмо Бесс. За время, проведенное с дочерью, намерения Уильяма изменились. Он отказался от мысли соблазнить шестнадцатилетнюю девушку, почти ребенка. Лучше всего посоветовать Бесс вступить в законный брак.
Каждое утро, просыпаясь на рассвете, Бесс с нетерпением ожидала почты из Лондона. Ее терзали дурные предчувствия. А если Уильям не получил ее письмо? Что, если он не удосужился ответить? Сомнения вытесняли надежду, а вместе с сомнениями нарастал страх.
По настоянию матери Бесс дважды побывала у Барлоу. Девушка искренне беспокоилась за Роба, но не желала слушать уговоры госпожи Барлоу и ее угрозы отправить Ральфа Лича в долговую тюрьму.
Бесс проводила много времени с родными и с младшими сестрами, хотя после просторного лондонского особняка леди Заук деревенский дом родителей казался ей убогим и тесным. Теперь, глубокой осенью, когда Ральф Лич и Джеймс, брат Бесс, не работали в поле, они целыми днями пропадали в лесу, заготавливая дрова.
Наконец долгожданное письмо пришло. Бесс взглянула на размашистый почерк, и ее сердце заколотилось от радости. Взбежав наверх, она села на постель, поцеловала письмо и распечатала его.
«Дорогая Бесс, пожалуйста, поверь: у меня и в мыслях не было обидеть тебя. Я глубоко польщен и тронут твоим желанием стать моей женой, но клянусь, я думал, тебе известно, что я женат…»
Строчки начали расплываться перед глазами Бесс. Кавендиш женат? Нет, этого не может быть! Известие стало для нее сокрушительным ударом. Девушка медленно перечитала последнюю фразу. Нет, она не ошиблась. «Я думал, тебе известно, что я женат». У Бесс сжалось сердце. Нет, только не это!
Отшвырнув письмо, она обхватила колени руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. Слезы струились по щекам, капали на юбку. Бесс судорожно всхлипывала, захлебываясь слезами. Горе казалось огромным, тяжким, невыносимым. Безвольными пальцами она потянулась к листку бумаги и дочитала:
«Король посылает меня в Ирландию ревизовать церковную собственность, ныне принадлежащую короне. В Ирландии я пробуду не меньше года. Ты могла бы сопровождать меня, только став моей любовницей, поэтому заклинаю тебя вступить в законный брак в Дербишире. Уильям Кавендиш».
Письмо выскользнуло из пальцев Бесс. Как лунатик, она спустилась по лестнице, вышла из дома и побрела вперед, не останавливаясь, пока не оказалась у старого вяза. Обхватив руками шершавый серый ствол, она прильнула к нему в безотчетной надежде, что мощное дерево поделится с ней силой. И тут отчаяние сменилось гневом. Ударив по стволу кулаками, девушка выкрикнула:
— Негодяй, ублюдок, сукин сын… развратник! Ненавижу тебя, Повеса Кавендиш! Будь ты проклят!
Если бы Кавендиш в эту минуту появился перед ней, Бесс задушила бы его голыми руками. В порыве неукротимой ярости она желала стать богиней, повелительницей громов и молний.
Прильнув к окнам дома, родные слушали ее рыдания и проклятия.
— Бесс надо помочь! — в тревоге воскликнула Джейн. Элизабет покачала головой: