- Ты не ранена? - спросил он.
Бринн, побледнев как полотно, смотрела на него, не мигая.
- Вас могли убить, - прошептала она хрипло.
- Погибнуть могли мы оба, - мрачно ответил он. - Не думаю, что это было покушение. Просто кони понесли. Такое бывает.
Лусиан видел, что жена ему не верит. И по правде говоря, он и сам не верил в то, что это было случайностью. Кто-то мог попытаться его убить. Шпион всегда наживает врагов. Но он сильно сомневался в том, что причиной того, что произошло, стало проклятие двухсотлетней давности.
Однако убедить в этом Бринн будет так же трудно, как взлететь на небо без помощи воздушных шаров.
Глава 16
После зловещего инцидента с каретой страхи нахлынули на Бринн с новой силой. И сон, в котором она видела умирающего Лусиана, стал приходить каждую ночь. Но по-настоящему страшно ей стало лишь тогда, когда она поняла, что ждет ребенка.
Первой симптомы наступившей беременности распознала Мег, горничная. Бринн собиралась на прогулку в парк, когда почувствовала тошноту. Бринн прижала руку к животу, и Мег, едва взглянув в лицо хозяйки, бросилась за ночным горшком.
- Вам следует сесть, миледи. Опустите голову, ниже. Вот так.
Бринн бессильно упала на стул, гадая, что с ней не так. Ей было по-настоящему плохо, но она не съела ничего такого, чем могла бы отравиться. Она зажала рот рукой и принялась делать медленные вдохи и выдохи, пытаясь унять тошноту - делала то, что приказывала ей служанка.
- Со временем все пройдет, - сказала Мег, поглаживая лоб хозяйки. - Как только живот начнет расти, плохо вам больше не будет. Сейчас у меня такого почти не бывает.
- Живот расти?
- Ну да. Ребенок в животе.
Бринн в ужасе опустила взгляд на живот. Возможно ли это? Носила ли она в себе ребенка? Но, разумеется, в этом не было ничего необычного, учитывая все те усилия, что они прилагали к тому, чтобы это случилось. Отчего-то Бринн знала, что так оно и есть.
Радость сменилась тревогой. Ребенок лишь усложнял ее ситуацию. Лусиан пообещал, что они будут жить раздельно при условии, что она родит ему сына, но, видит Бог, она не хотела оставлять своего ребенка.
Бринн поднесла руку к виску. Похоже, выбора у нее нет. Она должна была защитить Лусиана, защитить любой ценой, чего бы ей лично это ни стоило.
- Вы думаете, лорд Уиклифф будет доволен?
Бринн медленно кивнула. Лусиан непременно обрадуется, когда она сообщит ему эту новость, но что потом? Как только он узнает о ее беременности, ей не удастся сбежать от него. Он будет настаивать на том, чтобы она оставалась рядом с ним, чтобы о ней заботились лучшие врачи. Ей придется днем и ночью выдерживать его нежность…
Бринн не была уверена в том, что сил ей хватит на столь длительный срок.
С каждым днем ее чувство к Лусиану заявляло о себе все сильнее. Она не могла представить, как сможет оставаться неприступной до самых родов. И уж конечно, она не смогла бы прожить с ним жизнь, оставаясь к нему безучастной. Может, ей действительно следует покинуть его сейчас, раз и навсегда, пока не стало слишком поздно?
Нет, решила Бринн, нельзя говорить ему о беременности. Нельзя, пока она не решит, как ей быть дальше.
- Я не хочу говорить ему сейчас, Меган, - пробормотала она, борясь с тошнотой. - До тех пор, пока точно не буду знать, что беременна. Прошу тебя, ты тоже никому ничего не говори.
- Конечно, миледи. Как пожелаете.
Бринн пришла к нему ночью, раздираемая противоречивыми чувствами. Чудесное сознание того, что в ней растет частичка Лусиана, омрачалось страхом, тревогой о будущем. Но он поцеловал ее с такой надрывающей душу нежностью, что все тревоги растаяли от жара страсти. Она прижалась к нему, растаяв в его объятиях.
Они любили друг друга с неистовством, поразившим ее. Лусиан брал ее с жадностью, словно в горячке бормотал что-то, прижимаясь губами к ее горлу, требуя от нее полной отдачи, но и даря ей взамен невыразимое наслаждение. Однако всхлипы ее не были лишь всхлипами бессознательной страсти. Она ощущала с ним связь - так сильно, так неразрывно она не чувствовала себя привязанной ни к одному человеку на земле.
Потом она лежала в его объятиях, согреваясь от его дыхания, согревая его своим дыханием, и пальцы его нежно поглаживали ее кожу. Она чувствовала, как крепко бьется под ее ладонью сердце Лусиана, и в ее сердце разрасталась тоска. То, что было между ними, она не смогла бы описать словами.
Он заставлял ее чувствовать себя желанной. И никогда она не ощущала себя настолько беззащитной, настолько уязвимой. Ребенок, что рос в ней, был, конечно же, необходим ей, но, что еще хуже, она хотела не только ребенка, но и отца этого ребенка. Она хотела, чтобы Лусиан стал ей мужем по-настоящему, чтобы их с Лусианом брак стал настоящим, счастливым браком. Она хотела его любви, хотела любить его в ответ…
Господи. Зажмурившись от страха, Бринн напомнила себе, что, полюбив Лусиана, обрекает его на смерть.
Следующим утром Бринн сидела за туалетным столиком, зажав в ладони медальон матери. Ее тошнило еще сильнее, чем вчера, так что все сомнения относительно того, беременна она или нет, остались в прошлом. Но уверенность в том, что она носит под сердцем ребенка Лусиана, лишь усилила ее страх. Что, если у них родится дочь? Тогда проклятие перейдет к малышке и все опять повторится.
Господи, только бы это был мальчик! Мысль о том, что дочь повторит ее судьбу, была невыносима Бринн. Она знала, как чувствовала себя мать.
Невидящим взглядом Бринн уставилась на медальон, который та дала ей как предостережение. Внутри был миниатюрный портрет прапрабабушки, но Бринн видела совсем другое лицо - лицо своей милой матушки. Лицо, искаженное болью. Лицо страдалицы, погибшей от родов.
«Ты не должна сдаваться, - хрипло прошептала ей мать перед смертью. - Обещай, Бринн. Поклянись, что ты не позволишь себе влюбиться ни в одного мужчину. Любовь лишь надорвет тебе сердце. - Истекая кровью, она вложила медальон в руки дочери. - Смотри на него всякий раз, как почувствуешь искушение. Смотри и помни».
Мать ее поддалась на зов любви и всю жизнь горько раскаивалась. Последние слова ее перед смертью были словами предостережения, мольбой о том, чтобы Бринн помнила о проклятии. Гвендолин Колдуэлл слишком хорошо понимала, как трудно бороться с влечением сердца. Что такое тоска по любви.
Непроизвольно Бринн сжала медальон. В тот день она торжественно поклялась, что никогда не позволит себе любить. Но сейчас она была на волоске от того, чтобы нарушить клятву. Она очень боялась того, что уже влюбляется в Лусиана. Ее желание быть с ним становилось все больше и походило на пытку. На пытку, которую она могла и не выдержать.
Бринн опустила медальон в шкатулку. Ей придется покинуть Лусиана немедленно…
Она замерла. Или сначала попытаться найти способ справиться с заклятием? Ей вспомнилось объявление в Гайд-парке, извещавшее о скорой ярмарке в Вестминстере. Может, Эсмеральда уже в Лондоне? Может, цыганка даст ей совет, обнадежит?
Понимая, что если ее увидят на ярмарке в одиночестве, то скандала не миновать, Бринн всерьез подумывала о том, чтобы попросить Рейвен составить ей компанию. И в то же время обсуждать с незамужней и все еще девственной подругой такие интимные вопросы, как ее отношения с мужем и беременность, Бринн было неловко. Кроме того, Рейвен стала настолько близка ей, что Бринн опасалась, что не выдержит и раскроет ей свою тайну. Мередит же была слишком занята семьей и ребенком, чтобы вываливать на нее свои проблемы. Поразмыслив, Бринн решила, что возьмет в сопровождение горничную, тем более что в этом не было ничего неприличного.