Алиса с горестным видом продолжила:
— Ну, думаю в мировой практике, ангелы обернувшийся скорпионом, тоже не уникальный случай, достойны пера Дюма. Кстати, это объясняет, почему Дитрих оказался там рассеянным. Такая красавица, могла и у него, вскружит голову и забыть о личной безопасности, а во время поцелуя легко двинуть в затылок.
Глаза ядовито-зеленые Карташова стали, словно у камбалы:
— Вот ловка чертовка, а улики против Железняка?
Алиса легко объяснила:
— Подбросить предварительно украденный Викторией военный значок, весьма просто. Это даже не следы обуви. Кроме того есть несколько странных обстоятельств. Первое, удар по затылку не убил Боровикова, а лишь оглушил и он просто захлебнулся в пузырящей смешанной с целебными настойками воде. А если бы такой богатырь как Железняк небольшой мраморной статуэткой двинул, то она разлетелась бы вместе с головой. Второе, цветная витрина якобы разбита и таким образом к жертве проник Максим. Ну, допустим, джакузи шумят, и сам олигарх мог подобное и не слышать. Но ведь у Боровикова хорошая охрана с отличными сторожевыми псами, которая не слышит звона разбитого стекла. А далее, такой тяжелые человек как Железняк проник через витринное окно и похоже так же вернулся назад. А как ему удалось пройти и сквозь галлоны, и через песчаный гольф ни оставив следов или поломанных кустарников.
Там со стороны витрины не подойдешь мимо вспаханных клумб, они идут, как написано в деле сплошной линией, вдоль этого здания дворцового комплекса. Значит, напрашивается вывод. Преступник проник, через подземный, секретный ход, через который возможно он приходил для развлечений ни раз. А затем осторожно удалил пару по витрине, чтобы образовали трещинки, после чего разобрал стекляшки и аккуратно разложил их, словно и в самом деле разбил. Ну и значок, как грубая улика.
Пауза трое сыщиков не на шутку задумались. Жорж хотел уточнить:
— Так что кто убил Боровикова?
Алиса с невинным видом ответила:
— Понятно кто, убил лично Хинштейн. Если его история об выбирании с эвкалиптов не стоит и выеденного яйца, а Виктории там и просто не могло быть, то и Абраму в этом домине нечего делать. Они обеспечили себе надежное алиби. Создали убедительную на первый взгляд версию, что это дело рук эсеров, понимая, что в наше время, это самая правдоподобная ширма, которую только можно придумать. А какой смысл еще кого-то иного сюда вовлекать? Абрам и в самом деле скуп, чтобы платить деньги наемному киллеру, только за то, чтобы не пачкаться самому. Да и платный убийца может стать головной болью из-за шантажа, так что все равно придется запачкаться или нанять еще одного киллера. А так все надежно, рассчитано заранее, включая обвал выдолбленной лестницей и разорванную на день ранее сеть. Впрочем, конечно, кое в чем они явно переиграли. Желая, чтобы признание Виктории, оказалось не столь уж запоздалым, а значит лишающим сию историю всякой романтики, они не оставили ни одно следа её чудной ножки… Хотя опять они конечно же должны были остаться, так Виктория покинула место убийство по её рассказу в состоянии аффекта, и не смогла бы замести следы, на меловых породах и асбесте, а отпечатки туфлей самого Хинштейна, хоть и оставленные на день ранее отлично сохранились. Даже если де Тараканова и скрыла часть правды и подмела за собой, то и отпечатки Абрама перемешанные с ей неизбежно бы стерлись. Да и обвал видно, не сегодняшнего дня.
Жорж протянул руки и крепко пожал Алисе:
— Ну, ты и голова! Шерлок Холм в юбке… Круче Пиккерсона. Так все по местам расставила в столь казалось бы, хитром деле. А вот все-таки, я думаю, что подобный вопрос и тебя поставит в тупик. Вот скажи от чего наши обученные псы так шарахались от Хиншейна, словно от него и самом деле, пахло преисподней?
Алиса с невинной улыбкой ответила:
— А от того, что от него действительно пахло. Вот только не самой преисподней, а псом что её охраняет… — Перехватив недоуменное моргание в глазах эксперта, дала прозаичное объяснение. — Когда поднималась, заходила в особняк, слуги выносили здоровенную тушу умершего льва. Тогда я конечно же не обратила на это внимание. Ну, умер лев, так редко ли умирают животные в зверинцах. Но когда собаки испугано заскулили поняла, там они могут испугаться лишь царя зверей. Хинштейн пропитал свою одежду растопленным львиным жиром, и даже мой человеческий нос различал этот терпкий запах. В общем, опять таки хитрые расчет опытного режиссера — заставить поверить нас в мифическое, чтобы прозаичные несуразности прошли мимо нашего ошарашенного внимания. Вроде подставного фокусника, отвлекающего взгляд, банального воришки лезущего рукой за кошельком в карман растяпы.