На какие размышления? О чем тут можно было размышлять? Нет, де ла Верда иногда ставил своих собеседников в такой тупик, что оставалось только руками развести, не в силах следовать за его оригинальной логикой. И все-таки, во многом с ним не соглашаясь, Гачек подспудно понимал, что у графа отлично развито чутье на такого рода ребусы и загадки. А пропажа его жены была именно из области загадок.
Де Ла Рош появился точно к назначенному часу.
Гачек с любопытством рассматривал так долго разыскиваемого молодого человека - Рауль был, несомненно, похож на отца. Но его черты поражали непривычной тонкостью и своеобразной красотой, мало заметной из-за отсутствия ярких красок на лице. Белокурые длинные локоны, светло-серые глаза, даже губы и то бледные до бесцветности. Был он довольно высок ростом и даже не худ, а тонок. Де ла Верда так же напряженно вглядывался в гостя, и по его лицу явственно разливалось недоумение.
- Да,- безразлично ответил барон на их вопрос о графине,- я видел женщину с беременной служанкой и шутом-кривлякой. Вся эта компания направлялась в Париж.
- В ваших владениях?
Дон Мигель и Гачек замерли в ожидании ответа. Теперь уже и последний не сомневался, что этот юноша имеет отношение к исчезновению графини, а вот почему? Трудно сказать! Впрочем, тот не стал их долго мучить.
- Нет,- так же ровно ответил он, - я видел их и позже, когда сам направлялся в Париж. Дама была больна и без сознания лежала в повозке, я едва её узнал!
- Почему? - нахмурился дон Мигель.
Рауль чуть пожал плечами:
- Болезнь её изменила!
- Что же было дальше?
- Дальше? А ничего не было!
- Не бросили же вы больную женщину посреди дороги?
Рауль слабо улыбнулся.
- Нет, не бросил! Зато сама графиня бросила меня уже в предместье Парижа и исчезла в неизвестном направлении! Я пробовал искать, но знаете, своих хлопот достаточно!
И трое мужчин одновременно вздохнули, только с разными мыслями о сем предмете.
-А вы не можете точно сказать, какого числа это было?- наконец, поинтересовался дон Мигель.
- Увы, уже не помню, - наморщил лоб в раздумьях Рауль, - все-таки прошел уже месяц! В середине ноября, а может позже... Нет, не припоминаю!
После его ухода они долго молчали.
- Что-то с этим молодым шевалье не так! - задумчиво протянул дон Мигель,- совсем не так!
Но Гачеку уже порядком надоели все эти сложности. Теперь, когда он убедился, что донна Стефания хотя бы месяц назад была жива и направлялась в Париж, он вздохнул свободнее.
- Судя по всему, барон не знает, где графиня!
Но граф думал иначе.
- Почему такая доверчивая и наивная женщина, как Стефания, не захотела ехать в компании молодого дворянина? Этому должно быть какое-то объяснение! - пробормотал он, и вдруг обрушил на голову опешившего ваганта следующее, - но у меня на это нет времени! Завтра у нас с епископом аудиенция у короля, и я уже сегодня съезжаю во дворец Сен-Поль, где остановится папское посольство. Я понимаю, что не имею права вас к чему-либо принуждать, но также знаю, что вы прекрасно относились к моей жене. Не ради меня, а ради неё, пожалуйста, займитесь проверкой слов этого странного молодого шевалье.
Лицо у Гачека вытянулось. Что уж говорить об учебе, ему претила сама мысль работать на человека, вся жизнь которого была связана с преследованиями ведьм, в существовании которых, что уж греха таить, Славек очень и очень сомневался! Но графиня была с ним добра и милосердна, и он не нашел в себе сил отказать.
- Что я должен узнать?- он обреченно поник плечами.
- В предместьях Парижа всегда толчется много народа, там огромное количество постоялых дворов и прочих заведений. Все равно наши беглецы где-то останавливались, покупали провизию, да и просто разминали ноги. И уж, наверняка, где-нибудь отличился Тибо! Поспрашивай стражников, дай им его описание. И узнай о бароне де Ла Роше - когда в город въехал он? Человек его ранга, наверняка, окруженный рыцарями, не мог проехать незамеченным.
- Прошел месяц!
- Даже если прошел месяц!
И на следующее утро недовольный Гачек поплелся наводить справки.
Папское же посольство торжественно въехало в Париж.
Под развернутыми знаменами и стягами в парадном шитым золотом облачении легаты медленно и чинно продвигались по улицам города ко дворцу Сен-Поль на острове Сите. Фиолетовая, подбитая куньим мехом ряса епископа блестела и переливалась драгоценными камнями распятия, показывая всем скопившимся вдоль дороги зевакам, насколько велико могущество папского престола, сколь незыблема католическая вера, будучи сама по себе самым бесценным алмазом в истории человеческого мироздания. Его свита так же хранила горделивую невозмутимость, свойственную только людям, абсолютно уверенным в своем высоком положении.