И именно в этот момент, в самый разгар интриги, из Франции пришло донесение от Гачека, после которого епископу пришлось употребить все свое красноречие и влияние, чтобы привести в чувство своего соратника.
- Вы не можете так все бросить и уехать во Францию,- уговаривал он мечущегося по комнате невменяемого испанца,- вы же сами видите, в какой тупиковой мы ситуации. Нужно обязательно узнать, почему Ланкастеры тормозят переговоры? А тут бесценна именно ваша помощь!
- Но моя жена бродит по Парижу! Мало ли, что взбредет ей в голову, куда она ещё подастся в припадке слабоумия! От такой женщины можно ожидать чего угодно!
- Я не верю собственным ушам,- сокрушенно вздохнул его преосвященство,- где же ваша знаменитая логика, где острый ум, который так ценит папа? Вы ещё толком ничего не знаете наверняка, и уже такого здесь наговорили, что хоть уши затыкай. Остыньте, успокойтесь, придите в себя! Если графиня появилась, наконец-то, в Париже, живая и здоровая, и принялась искать в Латинском квартале Гачека, то наверняка, поселилась где-то в Новом городе, и секретарь скоро найдет и привезет её сюда! Но в высшей степени глупо было бы сейчас появиться во Франции. Мы не можем себе этого позволить. Если об этом узнает итак недолюбливающий вас Людовик, то скандала не избежать!
Де ла Верда ещё долго не мог взять себя в руки, извергая проклятия и круша все вокруг, но епископ терпеливо переждал приступ, благочестиво перебирая четки. Он намеривался твердо стоять на своем. Не виделись супруги полгода, могут пока и ещё подождать! Все равно, кроме скандала и взаимных обвинений их не ждет ничего хорошего, а с этим можно было и повременить.
И тут, на счастье его преосвященства, в комнату осторожно заглянул слуга с сообщением, что графа дожидается какая-то старуха. Недовольный дон Мигель все-таки вышел к посетительнице, и почти сразу вернулся, подавленный, но, наконец-то, успокоившийся.
- Записка от графини Берри,- сказал он тихо епископу, сразу же сжигая бумагу в камине и тщательно закопав её в раскаленные уголья,- она ждет меня сегодня вечером!
- С Богом, сын мой,- отечески напутствовал его тот, облегченно переведя дыхание, - а заодно и успокоите расходившиеся нервы. Миледи красивая женщина - совместите приятное с полезным! А утром приходите за отпущением грехов!
Дни шли за днями, складываясь в недели и месяцы.
Наконец, после невероятных усилий и в результате целой цепи головоломных интриг папскому посольству удалось усесться за стол переговоров и даже осторожно приступить к выработке, каких-то предложений, но тут начался новый виток войны, и все прочно застопорилось. Ланкастеры и Йорки вновь схватились в смертельной схватке.
Епископ и дон Мигель, обреченно наблюдали, как рушится и превращается в бумажный мусор то, что они с таким трудом достигали на протяжении почти трех месяцев.
На дворе уже зазеленела молодой травой весна, и опять лили так раздражавшие де ла Верду дожди, когда страшным аккордом пробили события марта 1471 года. Наследный принц погиб в битве при Тьюксбери, а король Генрих был казнен в Тауэре, о чем громко шептались в Лондоне, не смотря на опровергающие реляции правительства Эдуарда Йорка.
Легатам, по большому счету было все равно, кто победил в этой дикой резне, главное, чтобы она, наконец-то, закончилась.
- Они оскорбляют цветок девы Марии, так обильно поливая его кровью,- как-то огорченно высказался его преосвященство, и это было довольно емкое выражение отношения папского престола к происходящему, но в остальном...
Йорк был настроен откровенно против заключения мира, и за месяцы пребывания во враждебной Франции Бургундии его отношение к Людовику ещё более ухудшилось. То есть работа посольства не только пошла насмарку, но ещё и усложнилась.
Между тем от Гачека то же не было никаких утешительных известий.
Все шло по-старому. Стефания вновь бесследно исчезла, а Рауль де Ла Рош по-прежнему много времени проводил в отъездах, слыл образцовым семьянином и преданным вассалом, до тех пор, пока Францию не взбудоражил слух о внезапной кончине брата короля - Карла Французского.
- Какая странная смерть,- поразился дон Мигель, прочитав сообщение, - просто необъяснимая! Признаков отравления медики не обнаружили, но не может же быть, чтобы абсолютно здоровый молодой человек лег спать и не проснулся?
- Все в руках Божьих, сын мой,- философски заметил епископ,- сегодня мы живы, а завтра станем пищей для червей!
- Только Карл Французский стал этой пищей в самый подходящий для Людовика момент, когда вновь перешел на сторону Карла Смелого. Боюсь, что к его смерти приложил руку сам король!