Мысли двигались по бесконечному кругу, пока женщина не сомкнула ресницы.
Снилось ей, что она бежит по лугу, заросшему алыми маками, а рядом мчится знакомый белый барс. Она как бы играет с ним в догонялки, кружась в шутливых отступлениях и кругах по всему пространству. Но вот Стефка протянула руку, и тот прильнул к ладони умной пушистой головой.
- Странные существа, вы, женщины,- замурлыкал барс, усаживаясь рядом,- с твоей-то красотой нужно укладывать у своих ног королей, развязывать войны, а ты штопаешь прорехи в грязных юбках шлюх! Связалась с каким-то нелепым лекаришкой!
Вот ещё! Будут приснившиеся кошки оскорблять её лучших друзей!
- Тоже занятие, ничуть не хуже остальных, а у мэтра Метье золотое сердце,- возразила Стефка, заглядывая в зеленые изумрудные глаза,- хватит без толку язвить, лучше давай полетаем!
- Золотых сердец не бывает! И если ты предпочитаешь участь живущей в пыли и грязи мыши, то летать не сможешь! Это удовольствие для тех, кто стремится вверх, а не вниз!
- Глупая ты, кошка,- Стефка дерзко потрепала барса за шелковую холку,- я немного жила на свете и всего, конечно, не знаю, но я твердо уверена, что лучше штопать юбки шлюхам, чем тонуть, как в грязи в дворцовых интригах!
- Ах ты, дерзкая малышка! - опять болезненно резанул, уже ставший навязчивым кошмаром странный голос, и все закружилось многоцветным хороводом и пропало.
Стефка проснулась в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем.
Дом уже замолчал, очевидно, угомонились даже последние самые буйные клиенты. За окном вставал ранний весенний рассвет.
И только тут она заметила какой-то предмет, лежащий около потушенного светильника. На колченогой табуретке источал тонкий приятный аромат круглый оранжевый плод в твердой пористой кожуре. Стефка никогда не видела ничего подобного. Она осторожно взяла это чудо в руки и нежно сжала - благоухание стало еще сильнее, заглушив уже привычные запахи пыли и плесени, царящие в комнате. Было в нем что-то светлое, прекрасное, дарящее надежду, что все образуется и будет хорошо!
Стефка сразу же поверила этому молчаливому обещанию, и, прижав маленькое ароматное солнце к себе, вновь заснула и спокойно проспала до утра.
КЕТРИН ПРЕЛЬ.
- Это апельсин,- пояснила Стефке на следующий день одна из девиц, принесшая в штопку чулки,- их привозят откуда-то из Мавритании. Оранжевое - это кожура, её надо очистить, а под ней необыкновенно душистая и сочная мякоть, пальчики оближешь! Хорошо утоляет жажду, особенно когда с похмелья голова раскалывается!
Но Стефке не хотелось разрушать это душистое чудо, оно напоминало ей солнечный зайчик и приятно отличалось оттого, что находилось вокруг. Втыкая иглу в старый чулок, она иногда бросала на него взгляд, и ей становилось как будто теплее от сияния его оранжевых боков.
Прошло несколько дней.
Как-то утром к хозяйке заглянул Тибо, чуть ли не впервые с того момента, как они пришли в бордель.
Он был не в настроении, но его глаза тот час плотоядно остановились на апельсине.
- Только попробуй,- женщина пригрозила обжоре иглой,- зашью тебе рот! Это мне профессор принес, а ты ищи подарки там, откуда пришел!
- Там можно найти только...
Словцо было грязное, и графиня гневно нахмурилась.
- Не к лицу почтенному шуту пачкать язык такими выражениями!
- С кем поведешься, у того и дури наберешься,- умильно пристроился Тибо в ногах своей госпожи,- откуда здесь взяться хорошим манерам, здесь деньги несут не за то кавалеры! Узнал бедный шут, как его не кори, монеты тут ценятся больше любви! А вы апельсин даже съесть не даете, грозитесь, язык быстро к нёбу пришьете!
Стефка пропустила его жалобы мимо ушей, точно зная, что кто бы ни стал пострадавшей стороной, карлик ею никогда не будет. Зато он мог ответить на некоторые интересующие её вопросы, которые она стеснялась задавать девицам Мами.
- Тибо,- тихо полюбопытствовала графиня,- ты видел хоть раз, а как девушки сговариваются со своими клиентами?
Шут насмешливо скосил на хозяйку глаза:
- А вам-то зачем, кто, за сколько и с кем? Здесь все продадут, только грош усмотрев, карманы порвут, там монеты узрев! Покажешь денье и любую бери, поманишь же су, можешь взять сразу три!
- Так просто,- невольно поразилась донна,- и что, нет никому отказа? Слепой, глухой, слюнявый..., неужели не противно?
Тибо пожал плечами, рассеянно теребя её подол. Сегодня он был в несвойственной ему обычно философской задумчивости.