Принц мгновенно понял, в отличие от этой глупой бабы, что произошло. Его провели как ребенка, сговорившись между собой, два неверных вассала.
- У вас будет возможность отомстить,- сухо улыбнулся он пани,- если вы согласитесь мне помочь!
- Но..., какого рода будет помощь? - вытерла слезы мадьярка,- Збирайда ведь и убить может, если догадается, что я что-то имею против его крестницы!
- Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю,- пообещал Генрих пани Марии, и она ему сразу поверила.
А влюбленные сияли, держась за руки. Потерявшая голову от любви Стефка таяла от счастья в лучах любимых серых глаз. Радовалась за неё и Хеленка, хотя тревожное беспокойство все-таки не давало ей иногда спать по ночам.
- Быстрее, что ли бы, они поженились,- пожаловалась она как-то барону,- боюсь я!
- Что я могу сделать, если маркграфиню вдруг обуяло неожиданное благочестие,- тяжело вздохнул тот,- успокойся, родная, все будет хорошо!
ПАПСКОЕ ПОСОЛЬСТВО.
Сказав, что на перевалах бушует ураган, Збирайда был недалек от истины. В горах, недалеко от Моравского краса сражался с бешеными порывами снежного ветра довольно большой отряд людей. Билось на ветру обледеневшее папское знамя, всадники то же были плотно облеплены снегом.
- Это все, ваше преосвященство, напоминает мне последние круги ада вашего знаменитого соотечественника Данте Алигьери..., тот же мерзкий холод, стужа и лед, - пробивался сквозь порывы ветра голос предводителя отряда, обращенный к священнослужителю в подбитой мехом фиолетовой мантии.
- Да, погода нас не балует,- согласился тот,- но это последний переход, сын мой, завтра мы окажемся в Брно.
- Неужели в этом диком краю есть города и люди,- продолжал насмешничать собеседник,- за долгие дни дороги, как мы выехали из Праги, только и видно, что чередующиеся леса, горы, да озера. Мелькнут только силуэты каких-то убогих сооружений в виде замков, да изредка появятся похожие на зверей люди в шкурах, а уж деревни! Что за унылое, тоскливое зрелище беспросветной нищеты!
- Это такие же добрые сыны и дочери нашей матери-церкви, как и все остальные католики,- укоризненно заметил епископ,- хотя у его святейшества и есть повод огорчаться их поведением. Но какой же любящий отец не скорбит о заблуждениях сына?
Это посольство его святейшества папы римского было не совсем обычным. Во-первых, его возглавлял не кардинал, как всегда, когда папский престол пытался решить какие-то свои проблемы, а человек вполне светский - знатный испанский гранд дон Мигель граф де ла Верда. Хотя недостатка в викариях и секретарях в свите не наблюдалось, прежде всего, это был очень хорошо вооруженный отряд, состоящий из опытных и сильных воинов. Рядом с грандом ехал папский легат - епископ болонский Братичелли. На них была возложена достаточно деликатная миссия с широкими полномочиями и множеством тайных поручений.
Посольство высадилось в Любеке, проехалось по городам Ганзы, побывало при польском дворе, решив там ряд насущных вопросов, затем были Силезия и Чехия, а вот теперь предстояла работа в Моравии.
Что же заставило этих людей посетить маленькое зажатое между гор маркграфство? Ересь!
В Риме не могли забыть недавних событий, потрясших весь христианский мир, когда мерзкий еретик Ян Гус вверг Чешское королевство в смуту и войну. А позднее папскому престолу даже пришлось организовывать крестовый поход против непокорных чехов. В ту пору Моравия входила в состав чешского королевства и оказалась в самом центре событий, и хотя прошло уже значительное количество времени, что-то не давало покоя Риму в этом маркграфстве.
До престола доходили слухи об организации "Моравских братьев", последователей таборита Хельчинского, который чисто по недосмотру инквизиции не попал на костер и умер своей смертью. Но особо настораживали папу доносы, что даже при дворе маркграфа читают Библию на чешском языке и несколько вольно трактуют те догматы святой матери-церкви, о которых двух мнений быть не могло. Здесь, как нельзя кстати, было бы появление при дворе испанского гранда - человека светского, и одновременно служащего престолу. Что изо всех сил стали бы скрывать от папского легата, могли доверить такому блистательному гостю.
Дон Мигель был чарующе обаятелен, красив мужской зрелой красотой, а главное, хорошо разбирался в женщинах. Хищный профиль украшали бархатистые и проникновенные черные глаза, пышные черные волосы он носил довольно длинными локонами, чувственные губы, великолепная фигура воина - не удивительно, что он имел успех у прекрасных дам, и легко выпытывал среди смятых простыней и подушек то, что прелестницы скрывали даже на исповедях.