- Не могли бы вы выкрасть девушку, - тихо предложил Генрих,- обесчестить её и бросить где-нибудь по дороге?
Дона Мигеля даже оторопь взяла.
- Интересную роль вы предлагаете папскому посланнику!
- Вы сделаете вид, что уезжаете, но сами тайком вернетесь,- живо пояснил ему молодой человек, - с помощью одной женщины из дома барона Збирайды выкрадите девицу! Затем, не открывая лица, изнасилуете её и бросите. Что тут сложного? Стефания и не поймет, что это были вы!
Граф судорожно вздохнул, но все равно поперхнулся, досадливо ухватившись за горло. Такой дикости ему ещё не приходилось слышать.
- Изнасиловать девушку с закрытым лицом?- прохрипел он, с трудом прокашлявшись, - но вам-то от этого какая польза?
- Обесчещенная девушка попадет в монастырь,- терпеливо растолковал принц,- Ярослав никогда на ней не женится. Зачем ему опозоренная невеста? А я подожду, пока уляжется шум, потихоньку извлеку девчонку из обители и сделаю своей постоянной любовницей.
Дон Мигель, сжав подбородок пальцами, задумчиво разглядывал принца. Надо же, какая дурь у него в голове, вплоть до святотатства! На редкость мерзкий тип!
- Хорошо,- мягко согласился он,- мне понятно, что вы задумали! Но поставим вопрос иначе - а что я получу от этой авантюры?
- Разве овладеть такой красавицей само по себе не является наградой?
- Что ж, всегда забавно сделать из ангела грешницу,- насмешливо согласился каталонец,- хотя меня не привлекает смирять изо всех сил яростно сопротивляющуюся девственницу! Представьте, что я не любитель подобных развлечений, но чего не сделаешь, чтобы угодить вам, мой принц! Правда, есть еще одно "но", которое сводит все ваши замыслы на "нет".
- Что это за "но"?- осведомился недовольный Генрих.
Дон Мигель обескуражено развел руками.
- Я не могу уехать из вашего маркграфства, пока не отдам в руки инквизиции тех дворян из вашей свиты, которые запятнали себя связями с еретиками. А это может затянуться так надолго, что пани Стефания не только успеет выйти замуж, но и даже родить графу первенца.
Принц озадаченно задумался.
- Что с ними будет?- хмуро спросил он.
- О, не забивайте себе голову,- беспечно рассмеялся де ла Верда,- с ними поговорят... по-отечески, а потом наложат епитимью, да отправят на какое-то время в монастырь на покаяние! Откуда это предубеждение против инквизиции, не понимаю! Невинному человеку совершенно нечего боятся!
- А виноватому?
- Все зависит от степени вины, - тонко улыбнулся дон Мигель,- дворяне опора престолов, к ним отцы инквизиторы всегда снисходительны!
- Раз вы гарантируете их безопасность...- начал говорить принц.
- Я не гарантирую их безопасность,- поспешил прервать его граф,- я гарантирую справедливый и снисходительный суд!
- Это одно и то же,- досадливо согласился с его доводами принц,- ладно, я передам список лиц, если вы согласны мне помочь!
- Разумеется,- с готовностью склонил голову посланник,- я помогу вам! Но от вас я жду четкого плана действий!
- Вы его получите! - обрадовано пообещал принц.
Дворяне были арестованы накануне светлого праздника Пасхи.
- Быстро вы провернули это дело!- восхищенно поздравил дона с благополучным завершением дела епископ Братичелли.
Но мрачный де ла Верда почему-то не принял комплимента.
- Оно еще не завершено,- пояснил он рассеянно,- но это уже, как говорится, постскриптум! Приготовьтесь, мы выезжаем в Австрию на третий день Пасхи.
На большом приеме по случаю праздника в Шпильберге, каталонец случайно оказался рядом с влюбленной парой и, ловко спрятавшись за колонну, подслушал их разговор. До этого, он даже голоса девушки ни разу не слышал.
- Скоро, любимая, я стану самым счастливым человеком на земле,- говорил граф, держа за руки невесту.
Влюбленные разговаривали по-чешски, но де ла Верда легко осваивал языки, поэтому хорошо понимал, о чем так страстно шепчется эта пара.
- А разве ты сейчас не счастлив?- робко улыбнулась в ответ девушка.
- Счастлив, но это только преддверие настоящего счастья, когда я смогу соединиться с тобой навечно, пока смерть не разлучит нас. Я так мечтаю прикоснуться поцелуем к твоим губам, обнять и прижать к себе. Ты не представляешь, какое блаженство ждет тебя в моих объятиях! Через четыре дня наше венчание, может, ты не будешь ко мне столь жестока и позволишь поцеловать себя?
- Ах, Ярек, - смутилась и даже испугалась девушка,- может, все-таки подождем четыре дня?
- Ты просто не любишь меня,- рассердился тот,- иначе бы чувствовала, какую муку я терплю рядом с тобой!