Огорчать возлюбленного наивная девушка, конечно же, не хотела, поэтому с мольбой заглянула в его хмурое лицо.
- Но, любимый,- просительно прошептала она,- всего четыре дня...., и тогда ты навеки станешь моим господином! Не принуждай меня уступить тебе раньше, сам же потом будешь упрекать меня в нескромности.
- Тебя, в нескромности?- покровительственно рассмеялся тот,- ты моя прекрасная снежинка, непорочная белая лилия, чистый горный родник, из которого я вскоре утолю свою жажду. Хорошо, милая, я подожду, не буду смущать твою чистоту и невинность. Но потом я припомню тебе все те муки, которые ты мне доставила своим упорным нежеланием хотя бы немного пожалеть меня.
- Хорошо,- вспыхнула смущенная Стефка,- ты отомстишь мне, но не раньше чем через четыре дня!
Они так часто называли эту цифру, что дону Мигелю не составило туда понять, с каким нетерпением считают дни влюбленные. Он невесело усмехнулся и отошел от парочки. Принц уже ознакомил его с планом похищения. Тот был составлен настолько идеально, что посланник не нашел в нем ни одного изъяна.
ПОХИЩЕНИЕ.
Территория Брно была обнесена крепостными укреплениями с пятью воротами - Менинскими, Еврейскими, Старобрненскими, Весёлыми и Бегоунскими. Вот через последние на третий день Пасхи и выехал отряд под развевающимися на ветру желтым папским знаменем и флагами с гербом дома де ла Верда.
С утра епископ, блестяще отслужив службу в костеле св. Петра, благословил собравшуюся паству и прочитал прочувственную проповедь об опасностях инакомыслия и о пользе смирения для христианских душ. Надо сказать, что о духовной жизни горожан заботилось так же несколько монастырей: бенедиктинцы в Комарове, премонстраты в Забрдовицах, монастыри нищенствующих монашеских орденов - доминиканцев и миноритов, гебурский монастырь, коменда иоаннитов и женский монастырь цистерцианок на территории Старого Брно, основанный когда-то давно королевой Элишкой Рейчкой. Можно только представить, что представлял собой выезд папского посольства, после того, как представители всех вышеперечисленных обителей вышли проводить его в путь, и епископ по очереди расцеловался со всеми аббатами и благословил каждую из аббатис.
Потом настала очередь маркграфа и его свиты, которые в последний раз простились с папскими посланниками уже за пределами города. И когда уже в лучах заходящего солнца отряд исчез из виду провожающих, маркграф облегченно перевел дыхание:
- Ты не представляешь, сын мой, как я рад, что эти люди уехали от нас! - он повернулся к сыну, - но у меня к тебе появились вопросы - как ты допустил, чтобы шляхтичи из твоей свиты были выданы инквизиции?
- А что я мог сделать?- пожал плечами Генрих,- если эти люди, действительно, слишком много болтали! Спрятать их, оказывая открытое неповиновение Риму?
- Да, это было бы неразумно,- согласился отец,- но вот то, что ты решил сегодня устроить праздник в своих покоях, я считаю лишним. Надо все равно как-то показать свою скорбь об этих людях. Я боюсь, что эта история повредит тебе в глазах будущих подданных!
Может, он был и прав, но у наследника были свои планы на этот вечер.
- Они еще не осуждены, и нет пока смысла скорбеть,- раздраженно заметил он, - может, ещё всё и обойдется! Дон Мигель обещал мне лояльное расследование!
Маркграф удивленно покосился на сына, но промолчал. Между ними никогда не было близости, отпрыск почему-то более склонялся к матери, открыто предпочитая её общество. Отец чувствовал, что Генрих мудрит, но так как был твердо уверен, что наследника посетила какая-то очередная блажь, предпочел махнуть на всё рукой. Пусть развлекается, пока молод!
К удивлению епископа Братичелли, не успел их отряд проехать и трех часов, как дон Мигель приказал устроить привал и готовиться к ночевке близ большого села, рядом со старинной церквушкой.
- Я ещё не закончил своих дел в Брно,- туманно объяснил он епископу,- мне надо туда вернуться! Всю ночь никто не должен спать! Оружие держать наготове!
Братичелли настороженно взглянул на взвинченного каталонца. С некоторых пор он стал замечать, что дон Мигель о чем-то напряженно размышляет, но его преосвященство был умным человеком и никогда не задавал лишних вопросов.
Поздно ночью, когда уже давно были закрыты городские ворота, небольшой отряд подъехал к условленному месту, где был потайной ход, ведущий за стены Борно. Он был открыт для них по секретному распоряжению принца его доверенным человеком.
Чужаки тайком проникли на опустевшие улицы города и вскоре оказались перед домом Збирайды. Сам барон, как и большинство его шляхтичей были приглашены принцем на праздничный ужин в Шпильберг.