- Нет, - после небольшой заминки не согласился граф,- это не так! Дорога полна опасностей, наша миссия довольно специфична, и у меня много врагов. Прежде всего, я хотел защитить жену и будущего ребенка, отправив под опеку моей мудрой матушки!
- А её свита? Разве вы не хотели избавиться от них?
Дон Мигель тяжело вздохнул.
- Что делать задиристому эльзасскому уродцу-зубоскалу в глуши каталонской провинции? Там его шуткам не только не будут рады, но как бы ему и голову без времени не сложить! А Хельга. - неизвестно от кого беременная бестолочь! Моя мать разумная женщина, но есть вещи, которых она не потерпит в своем доме! Стефания кинется защищать своих любимцев, матушка разозлится и мой дом превратится в ад!
- Значит, все ваши поступки были продиктованы заботой о жене? Но тогда, что вас так беспокоит, сын мой? Почему стенает ваша душа?
Дон Мигель нервно и задумчиво перебрал четки.
- Я..., отец мой, я... виноват!
- В чем заключается твоя вина? Обнажи душу перед Господом!
- Я не пожелал впустить эту женщину в свое сердце! Вместо того чтобы открыться для супружеской любви, я наоборот, держал жену на расстоянии, боясь, что это чувство ослабит меня, сделает беззащитным! И Стефания перестала мне доверять!
Епископ слабо улыбнулся, перекрестив склоненную перед ним голову.
- Любимая женщина всегда делает мужчину уязвимым, а как же иначе, ведь она его неотъемлемая часть, коль сделана из ребра прародителя! Что же касается вашей супруги, то вы слишком долго имели дело с женщинами иного рода, отсюда и все проблемы! Но Господь, в мудрости своей, незримым покровом оберегает заключивших священный обет супругов, не оставит он и вас!
Его преосвященство прочитал разрешительную молитву и на душу графа опустился если не покой, то хотя бы смирение перед волей Всевышнего. Действительно, Господь явственно показал ему свое недовольство, но, в конце концов, в безграничной милости своей дал возможность всё исправить.
- Найдите ваганта,- отдал он приказ своим людям, после того как вернулся из молельной комнаты.
Пока того искали, де ла Верда задумчиво сидел за пустым столом в столовой, в ожидании завтрака. Гачек появился в тот момент, когда подали еду, поэтому его неожиданно любезно пригласили разделить трапезу не только с графом, но и с епископом и хозяевами дома.
Овсяная похлебка с мясом отнюдь не радовала ни глаз, ни желудок, но, пожалуй, едоки мало обращали внимания на содержимое тарелок, настолько серьезным был разговор.
- Я не буду кривить душой, вагант,- прямо обратился к собеседнику дон Мигель,- толкуя, что ты мне не нравишься! Отнюдь, мне встречались люди и гораздо худшие, но если даже они не стали моими врагами, то ты тем более не удостоишься такой чести. Да и вообще, зачем же нам делить неделимое? Донна Эстебана - моя жена, нравится тебе это или нет! Прими это к сведению, смирись, и предлагаю тебе продолжить путь в Париж уже в одиночестве - в конце концов, именно это ты намеривался делать, пока не встретил наш отряд!
Гачек давно уже ждал подобного разговора, но когда приговор все-таки был вынесен, восстал:
- Я не могу сейчас оставить донну Стефанию, она нуждается в моем участии!
Дон Мигель задумчиво осмотрел его взволнованное лицо.
- Потеря ребенка наше общее с ней горе, значит, я тоже нуждаюсь в участии? И ты можешь проявить его, немедля покинув нас!
Вместо ответа вагант упрямо уткнулся носом в тарелку, решив про себя, что все равно не оставит её светлость, даже если придется плестись вослед за папским посольством. Дон Мигель, страдальчески приподняв брови, переглянулся с епископом, но неожиданно в его поддержку выступила обычно молчавшая в присутствии столь значительных гостей госпожа Луазье,
- У женщины не может быть сразу два мужа,- тихо заметила она,- а в ни в ком другом донна Стефания сейчас не нуждается!
Гачек дернулся было что-то возразить, но подавленно промолчал.
- Я могу проститься с графиней? - спросил он уже в конце трапезы.
- Конечно, вы ведь земляки! - сухо усмехнулся дон Мигель.
Стефка все последующие после выкидыша дни находилась в страшном, пограничном между реальностью и обмороком состоянии. Она никого не хотела узнавать, хотя и лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок. Юная женщина не желала ни есть, ни пить, доводя свое окружение до невменяемости от тревоги за её жизнь. Не отреагировала она вначале и на появление Гачека, но когда он заговорил...
- Ваша светлость, мне жаль вас оставлять, когда вы в таком горе, но ваш муж настаивает на моем отъезде!