Профессор кинул на него недоброжелательный взгляд.
- Видит Бог, я - человек незлобивый,- процедил он сквозь зубы,- но дай мне волю, с удовольствием выдал бы эту чертову бабу палачу. Сколько на её совести смертей, не поддается описанию!
Морщинистое лицо Вийона насмешливо сморщилось в язвительную гримасу, сделав его похожим на потрепанную жизнью горгулью.
- Говорят, у каждого из лекарей есть свое кладбище? - ядовитым голоском осведомился он.
Доктор выдержал удар достойно, хотя и побледнел от несправедливого упрека.
- Правду говорят, - сдержанно согласился он,- только для нас каждая смерть - трагедия, укор нашему неумению отбить пациента у смерти. А Катрин Прель специализируется на том, что убивает и, увы, не только не рожденных младенцев. Я много о ней слышал от разных людей, но не особенно верил, пока не заболел мой сосед - содержатель трактирчика неподалеку. Человек он был пожилой, а женился на молоденькой девушке. Мы его все предупреждали, что не стоит этого делать, но он так влюбился на старости лет, что не пожелал никого слушать. Так вот, его красотка повадилась ходить к той за мазями и духами, и абсолютно здоровый и бодрый человек стал чахнуть и за две недели сошел в могилу.
История не произвела должного эффекта.
- А нечего было жениться на молоденькой,- ухмыльнулся Франсуа,- а уж если женился, то готовься к смерти! Ни от яда, так от любви! Говорят, что первого короля из династии Валуа Филиппа то же уходила на тот свет молодая жена. Она не давала ему слезть с неё, заставляя заниматься любовью чуть ли не ежечасно и, готово, он сыграл в ящик через полгода после свадьбы.
Стефка заинтересованно покосилась на поэта. Неужели такое возможно? Ох, и штучка должно быть, была эта юная королева! Её величеству повезло, что она не наткнулась на её супруга, а то бы дон Мигель быстро остудил страсть венценосной красотки парой суровых отповедей. Впрочем, мэтра история юной распутницы интересовала мало.
- В нашем случае, на лицо были все признаки отравления,- возразил он,- и другую давно бы ожидал палач, но у Катрин сильные покровители на самых верхах, и дело спешно замяли. Мне не хочется все пересказывать, что я слышал об этой страшной женщине, но связываться с ней я не посоветовал бы никому!
- Катрин - просто ведьма,- пожал плечами поэт, вновь принимаясь за штопку юбки,- а дьявол всегда покровительствует своим. Уверен, что когда её товарки слетаются к колдовскому костру, наша Катрин летит первой, на самой быстрой и нарядной метле! Хотя зачем дьяволу эта старуха? Наверное, он предпочитает более молоденьких.
- Что за бред ты несешь,- огорченно покачал головой доктор,- это всё больные выдумки инквизиторов..., ещё накличешь беду. Иногда и у стен есть уши!
- Ничего не выдумки,- даже обиделся Вийон,- я знавал одну такую ведьму, которая мне втайне признавалась, что имела с ним дело, и что в этом вопросе он на голову выше любого мужчины, только семя у него ледяное. Я могу вам сейчас рассказать...
Уж про что-что, а про это Стефания наотрез отказывалась слушать. Хватит, она уже досыта наелась всякой чертовщины, и между обществом шлюх и любящих поговорить на такие мерзкие темы мужчин, решительно выбирала первых.
- Франсуа,- мягко попросила она,- расскажешь в следующий раз, а сейчас не мог бы ты...
Но её стремительно опередили. Вийон посмотрел на собеседницу такими обиженными глазами, что у женщины невольно заговорила совесть.
- Я могу и уйти,- горько молвил он,- пожалуйста! Буду стоять на улице под дождем, мокрый, голодный, продрогший, пока вы здесь будете целоваться. Ведь у меня нет ни денье, чтобы я зашел в какой-нибудь кабачок или трактирчик, да что за беда! Кому нужен несчастный бездомный поэт! Простужусь и умру, и ты, мэтр, переступишь через мой окоченевший труп, когда будешь возвращаться от своей милой!
И пока Стефания успокаивающе гладила его по плечу, доктор обескуражено рассмеялся.
- Как же, избавишься от тебя так просто,- заметил он, и вытащил из кармана несколько монет,- на, хладный труп, мчись, кое-где еще играют!
В этот раз Франсуа побил все рекорды скорости. Мимо Стефки просвистел его плащ, и он тут же убрался, мгновенно забыв и про голод, и про холод.
Де Монтрей нежно обнял подопечную и поцеловал в висок.
- Как же я по тебе соскучился, сердце мое, - вздохнул он и, посадив к себе на колени, крепко прижал к груди,- всё время думаю только о тебе!
За время недолгой разлуки Стефания уже отвыкла от своего покровителя, и хотя по-прежнему относилась к нему с нежностью, все-таки испытала определенную неловкость от того, что не может ответить на его чувства.
- Мне здесь неплохо,- успокоила она мэтра,- хотя я окончательно запуталась в том, что происходит вокруг меня. Девушки не вызывают у меня никаких чувств, кроме, может, сожаления о том, что ремесло их довольно неприятно! Ни возмущения, ни брезгливости, ни пренебрежения - ничего такого я не испытываю!
- Это свидетельствует о твоем добром сердце,- легко вздохнул мэтр, - и все же бордель не место для порядочной женщины. Сама атмосфера этого заведения такова, что губительно действует на человеческую душу. Порок грязен не только сам по себе, но он ещё и пачкает все вокруг!
Сентенция была сказана к месту и по делу, но она не произвела никакого впечатления на слушательницу именно в силу своей неприемлемости в её нынешнем положении. Для графини обитательницы борделя были подругами, собеседницами, и даже защитой, коль предоставили ей убежище, и как же она могла думать о них плохо? Да она и не думала - та черта, что ещё совсем недавно четко разделяла добродетель и разврат, по мере пребывания в заведении Мами становилась все более и более тонкой, и уже была едва ли различима в глазах графини де ла Верда. Наверное, именно это и волновало мэтра, но, увы, он не смог донести своей тревоги до уютно устроившейся на его коленях юной женщины. Она пригрелась в его объятиях, и беспечно и крепко заснула, даже пропустив момент, когда доктор покинул её комнату, чтобы уйти восвояси. Во сне женщине снилось что-то прекрасное, легкое, светлое...
А наутро её разбудил как всегда гримасничавший Тибо.
- Проснись, королева, утро на пороге,- пропел он ей на самое ухо,- солнышко уж высоко, и ты вставай на ноги! Там на обед из проса каша, и на столе для нас стоит большая каши чаша!
Стефка потянулась на своем скудном ложе. После такого хорошего сна, ей даже почудилось, что в комнате пахнет не как обычно плесенью и мышами, а чем-то неуловимо приятным, но и странно знакомым. Впрочем, принюхиваться особо было некогда, карлик дергал её за юбку - он как всегда был голоден, и торопил хозяйку вниз.
Приближалась последняя неделя поста. На страстной бордель закрывался вплоть до окончания пасхальных торжеств, и поэтому его обитательницы изо всех сил старались за оставшееся время заработать побольше. Обычно, утомленные ночной работой, утром они едва передвигались, неохотно ели и только глотали воду или разбавленное вино, но сегодня на кухне Стефка застала оживленный разговор. Беда случившаяся с Амбруазой никого не оставила в стороне.
- От кого же это ты понесла?- налетали девицы на расстроенную Амбруазу.- Хоть предположения есть?
Но та только хлюпала распухшим носом и отрицательно качала головой, горестно подперев голову руками.
- Кто бы он ни был все равно, какой-нибудь урод,- проворчала, вытерев слезы Амбруаза,- вот сегодня на рассвете я видела в коридоре редкого красавца, по всему видать знатного дворянина. У кого он был, девочки?
Женщины недоуменно переглянулись.
- А как он выглядел?- спросил кто-то.
- Светлый..., и волосы, и глаза, как у сказочного принца! Сам высокий, и повадка как у благородных, а уж одет так, что хоть сразу на прием к королю. Чистенький, сияющий как новый ливр!
- Приснился он тебе,- угрюмо отрезала Мами,- не было никого подобного среди наших гостей, да и не бывает никогда. Наша публика мелкий и незначительный люд, среди которого даже нотариус из Сен-Жермен - принц! Ты совсем спятила, из-за своей беременности! Они еще о чем-то говорили, но Стефка как будто оглохла. По спине пробежала ледяная дрожь ужаса - так вот почему в каморке так знакомо пахло! Это был запах Рауля, и описание мужчины говорило само за себя! Похоже, теперь не только у Амбруазы, но и у нашей героини появились проблемы.