- Тихо, моя разбушевавшаяся любовь,- фон Валленберг ловко воткнул ей в руку кружку с молоком,- выпейте и успокойтесь! Что вас так завели эти пять ночей? Ведь к ним ещё прилагаются и пять дней, вечеров, и даже...,- он игриво хмыкнул,- пять таких рассветов, как этот!
- Что? - возмущенно вскинулась она,- и у вас хватит...
- Я люблю предаваться страсти ранним утром,- едко предупредил барон,- после завтрака!
Всё! Это был предел её терпению! Заниматься любовью перед утренней мессой? Да он еретик!
- Не надо мне никаких пяти ночей, - женщина в гневе подскочила со стула,- одной хватит! За оставшееся время попробуйте осуществить ваши нелепые опыты, над кем-нибудь другим! Как знать, может, кому-то повезет больше, чем мне?!
- Может быть,- покладисто согласился барон, вытирая руки о салфетку и поднимаясь с места,- но... я хочу именно вас! Особенно сейчас, когда от злости ваши глаза сияют, как у кошки!
Стефка решительно воспротивилась этим намерениям, но что она могла сделать? Несколько раз взвизгнуть, гневно укусить его за плечо, да бесцельно заерзать бедрами на столе в последней обреченной на неудачу попытке не пустить насильника туда, куда он намеревался проникнуть? Валленберг довольно хохотал в ответ, бесцеремонно усаживая её на край стола и задирая вверх юбки.
- Что ты брыкаешься, моя кобылка? Может, угостить тебя плетью?
В устах барона это была не пустая угроза, и поэтому она, несколько раз горестно вскрикнув, уступила.
В этот раз фон Валленберг оказался ей настолько доволен, что его хриплый голос даже смягчился от нежности, когда он отстранился от распростертой на столе любовницы.
- Можете не ходить к мессе, душа моя, я помолюсь за нас обоих!
Стефка едва нашла в себе силы доползти до кровати и рухнуть среди одеял.
Будучи отменного здоровья, Гуго был искренне уверен, что занятия любовью - это показательный марафон, где каждый должен выкладываться на пределе своих возможностей. Он загонял своих любовниц до бездыханного состояния в изнурительных по темпам и интенсивности любовных схватках. А ведь, за редким исключением, женщины ищут в объятиях ласку и нежность. Увы, у фон Валленберга были свои незыблемые представления о женском счастье.
- У тебя давно не было мужчины,- сделал он вывод при виде её побледневшего и осунувшегося лица,- вот ты и расслабилась..., и вообще, по всей видимости, твой муж умел хорошо, разве что за ведьмами охотиться! Только понапрасну раздразнил тебя, да испортил темперамент..., вот поэтому я предпочитаю девственниц. Ножны нужно вытачивать под определенный меч!
Стефка мутно глянула на приводящего себя в порядок любовника. Вытачивать? Что ж, это слово вполне подходило для того, чтобы охарактеризовать его страсть.
Впрочем, она была не права. Когда барон ушел, приплелась Герда и принялась долго и въедливо учить её правилам общежития с нежеланными мужчинами.
- Чего ты ревешь? Сама виновата... только от женщины зависит, получит она удовольствие от мужчины или нет!
- Это как так? - всхлипнула в подушку Стефка. - Разве можно наслаждаться насилием?
Нянька хмуро хмыкнула, поудобнее устраиваясь рядом на постели.
- А вот ты послушай мою историю! - со вздохом предложила она. - Когда-то и я была молода и красива! Прямо скажем, первая красавица в деревне!
Графиня недоверчиво покосилась на расползшуюся как квашня старуху. На красавицу она сейчас походила мало, но кто знает, как уродует женщин коварное время?!
- Был у меня и дружок, Гейнцем звали, царство ему небесное,- благочестиво перекрестилась нянька,- хороший был парень, работящий, сильный! Ох, и любила я его - сердце пылало. Ну, и сама понимаешь, то да сё, решили мы, честь по чести, обвенчаться и жить вместе! И всё вроде бы шло хорошо, но когда стояли у алтаря в церковь принесла нелегкая барона.
Герда прерывисто перевела дыхание. Было видно, что рассказ ей дается с трудом.
- Вот уже столько лет прошло, а я всё помню - как будто это было вчера! Бароном тогда был дед нашего Гуго - суровый, не то что мой мальчик, настоящий зверь! Только глянул он на меня, и тут же затребовал на первую ночь, а когда Гейнц наутро пришел к воротам замка, так стража прогнала его прочь! Вот так я и оказалась прикована к этому месту! И что было делать? Каково это обменять любимого на капризного и вздорного старика? Но я не стала дергать на себе волосы, чахнуть, киснуть, лить понапрасну слезы! Что толку-то... одна умная женщина в людской, была здесь такая, дала хороший совет. "Человек,- сказала она,- не может выбрать себе жизнь - это не в его власти, но вот как прожить эту самую жизнь, выбирать ему! Да, барон - не принц из сказки, но кто мешает тебе вообразить его принцем!" Я приняла её совет к сведению, и вот! Никто из моей родной деревни не может похвастаться столь хорошо сложившейся судьбой!