Упрямый трирский болван!
Стефка закуталась по самый нос в меховой воротник, угрюмо наблюдая за выездом на поле вооруженного копьем де Вильмона, и хотя забрало полностью скрывало его лицо, она не сомневалась, что у него такой же мстительностью горят глаза, как и у её сумасшедшего любовника.
Ох, уж эти мужчины! Милосердный Господь, дав им силу, в высшем проведении забыл или не захотел дать хоть чуточку здравого смысла. Разве можно завоевать любовь женщины, изо всех сил колошматя копьем своего соперника? Какой в этом толк? Если она любит, так поверженный ей покажется ещё дороже, а если нет, так что даст вид измочаленного тела и без того отвергнутого противника?
Конечно, физически фон Валленберг был намного сильнее менестреля, но он знал толк в развлечениях подобного рода, да и глупо вытаскивать людей на мороз, строить трибуны, расчищать площадки, городить барьер только лишь для того, чтобы в течение пары минут выбить врага из седла.
И барон забавлялся от души, играючи отбивая сердитые наскоки де Вильмона.
Поэтому раз за разом трубили в оледеневшие трубы герольды, выкрикивая охрипшими голосами девизы дерущихся сеньоров, а рыцари, завершив круг, сходились в поединке опять. Валленберг каждый раз показательно тыкал в соперника копьем, но достаточно слабо, чтобы тот оставался в седле и мог продолжать поединок. Даже ненавидящая развлечения подобного рода Стефания и то не могла не отметить, с каким искусством двигается всадник в украшенном изображением сокола шлеме, как ловко и грациозно он держится в седле, не смотря на тяжесть вооружения. Да, в бою фон Валленберг становился почти так же прекрасен, как де Вильмон в пении, поэтому вдоволь поиздевавшись над противником, он небрежным движением выбил менестреля из седла, казалось, едва к нему прикоснувшись.
Стефка раздраженно привязала к опущенному копью свою ленту, и, холодно глянув на любовника, не стала слушать восхвалений герольдов, а гневно вернулась было в дом, но на пороге её остановил управляющий.
- Его милость велел вам ждать его на конюшне! Он хочет прогуляться с вами по лесу!
Не больше, не меньше!
Женщина зло развернулась в сторону служб, но не успела она сделать и десяти шагов, как наткнулась на согбенных под тяжестью лат и меча оруженосцев барона.
- Его милость ждет вас, мадам!
И она, с трудом шевелясь в трех шубах продолжила свой путь, проклиная и неуемность барона, и назойливость Герды, и собственную дурость, потому что после часового стояния на пронизывающем ветру ей уже расхотелось, куда-либо ехать, но как об этом сказать барону, когда полночи уговаривала его совершить прогулку?
Валленберг ждал её, уже сидя верхом.
- Дорогая,- шутливо поклонился он,- вот видишь, я все делаю, как хочешь ты! Легкое, кратковременное столкновение - менестрель жив и здоров, и обещанная прогулка по лесу!
Барон насмешливо покосился на солидно округлившуюся любовницу.
- Любовь моя, ты уверена, что удержишься в седле, а не покатишься, как шар!
- Это все Герда,- скрипнула зубами Стефка, пытаясь избавиться хотя бы от одной шубы, но та намертво застряла где-то в районе воротника,- она кутает меня, как младенца!
Валленберг коротко рассмеялся.
- Ничего, оставь всё как есть..., у меня появилась неплохая идея!
Если бы она догадалась тогда, какая идея появилась у этого извращенца, то с места бы не сдвинулась.
Лес её не подвел. Здесь было так тихо, и даже пение птах не столь разрушало это безмолвие укутанных снегами деревьев, сколько подчеркивало его белоснежную таинственную глубину.
Барон со спутницей в сопровождении отряда приближенных не спеша пробирались по узкой тропе.
- Разве я не внимателен к тебе, моя радость?
- Ваша милость - сама любезность!
- В ваших словах мне послышался сарказм?
- Что вы!
- Не можете мне простить унижения вашего разлюбезного певуна?
- Я не считаю, что он унижен!
- Разве победа на ристалище не показала всем, на чьей стороне истина?
- Для того чтобы победить менестреля, нужно применить его оружие!
- Гитару?
- Песню!
Туше! Изумленно глянувший на собеседницу барон открыл было рот, чтобы продолжить перепалку, но ... поспешно его закрыл. Впрочем, рано она торжествовала, потому что он тот час отомстил по-своему.
- Дорогая, не спешиться ли нам? Так приятно прогуляться вот здесь, под этими елями...