- Тогда завтра же покиньте мой замок,- даже не приказал, а попросил явно обеспокоенный Монкфор,- мне не след ссориться с теми, кто придет за ней следом! Поймите правильно, вы уедите, а мне и дальше оставаться в этом лесу.
- Понимаю,- граф устало вздохнул и допил то, что было у него в бокале,- прикажите приготовить наших лошадей, мы уедем на рассвете!
Утром он с Лиин и с сопровождающим его отрядом тронулись в путь. Поглядывая на свою спутницу, дон Мигель все пытался сообразить, к какому классу демонов она относится, и обескуражено признавал свое бессилие. Не было в Лиин даже намека на зло, коварство или криводушие - на мир девушка взирала доверчиво и открыто. А это совсем не сочеталось с тем, что он изучал в университете..
Как-то юный Мигель спросил отца Диего - доминиканца ведущего курс демонологии, для особо интересующихся студентов.
- Как отличить демона от человека, святой отец?!
- Зло, источаемое ими, - кратко ответил тот,- смятение и страх души подскажут, что перед вами посланцы ада!
А здесь? Де ла Верда, по меньшей мере, мог точно сформулировать одно - его душа не боялась девушки, она отдыхала рядом с ней.
Эльфийка была в прекрасном настроении, её светящиеся беспечные глаза с живейшим интересом рассматривали окружающие пейзажи и попадающиеся по пути деревни. Все у неё вызывало удивление и простодушное детское любопытство. Дон Мигель в меру своих возможностей давал необходимые пояснения, хотя, положа руку на сердце, это иногда было весьма утомительным. Благо ещё, что его испанцы плохо понимали английский, а то можно только представить, как бы удивило их наличие в отряде девушки, не знающей, что такое солома. Но однажды он все-таки не нашел слов для объяснения.
- Что это?- Лиин указала пальцем на болтающегося на одной из рыночных площадей висельника.
Выглядел труп, прямо скажем, отталкивающе - над ним поработали и дожди, и вороны.
- Мертвец! - вздохнул дон Мигель.
И обреченно понял, что это слово ей ни о чем не говорит, но ничего растолковывать не стал. Если ей неведомо само понятие смерти, то бесполезно что-то объяснять.
Но эльфийка не успокоилась.
- А зачем этих мертвецов вешают, для украшения? Людям нравятся такие странные куклы?
- Скорее, для устрашения, и они мало кому по сердцу!- неопределенно протянул дон Мигель, и поспешно обратил её внимание на пасущееся вдоль дороги стадо коров.
Лиин была вся, как на ладони - честна и открыта. Но никогда ещё в объятиях искушенного женскими объятиями графа не было столь откровенной и страстной девушки. За то наслаждение, которое она дарила ему ночами, он охотно прощал ей докуку вопросов днем. И не смотря ни на что, дону Мигелю с Лиин было так спокойно и легко, как ни с одной другой женщиной.
- Расскажи мне о своей жизни в Авалоне?- попросил как-то граф, устав объяснять, почему встречный нищий одет в отличие от него в лохмотья.
- О,- сдержанно улыбнулась она,- там все по-иному! Всегда знаешь, что сказать, и что тебе на это ответят, что делать и куда идти! Все спокойно, никаких неожиданностей, ведь нами правят мудрецы, а им не свойственно ошибаться! Тебе бы в Авалоне стало скучно!
- А как вы находите себе пару?
В первый раз за историю их знакомства Лиин неловко отвела глаза.
- У меня есть жених - Тео,- она понуро опустила голову,- мы обручены с детства! Но разве я виновата, что в моем сердце только вы? У вас такие глаза! Они как черный бархат звездного неба! А стук вашего сердца так волнует мне кровь, что превращает её в бушующий поток, уплывая по которому я поднимаюсь прямо к отливающему бронзой небу рая!
Дон Мигель слегка опешил. Он был немного огорчен тем, что девушка оказалась тривиальной предательницей, нарушившей клятву верности, но слова, в которые она обрекла свое признание, растопили его сердце, и заставили отнестись к ней со снисхождением. В конце концов, он соблазнил не ведавшую коварства девушку, что с неё взять?
Был обычный для дождливой Англии пасмурный день. Всадники неспешно ехали по грязной раскисшей дороге, и более неподходящего места для объяснения в любви найти было невозможно. И только тут до нашего героя дошло, что эльфийка не делает ему никаких комплиментов, а просто описывает, что испытывает каждый раз в его объятиях. Да, дон Мигель сентиментальным никогда не был, мало того, даже среди людей того беспощадного времени, слыл человеком жестким, но эта малышка шаг за шагом завоевывала его недоверчивое и очерствевшее сердце, какими-то неведомыми, но от этого не менее действенными путями.