- Вам эта история не кажется трагичной? - холодно удивилась она.
- Нет, не кажется! Когда спустя несколько недель Агнесс в постели сюзерена сменила её кузина, все удивились, хотя и облегченно вздохнули, что король нашел утешение в объятиях родственницы Сорель. "Он ищет в ней черты потерянной возлюбленной!" - шептались между собой особо слезливые придворные. Чувствительных придурков земля всегда рождает в большем количестве, чем здравомыслящих людей! Между тем, девица оказалась весьма бойкой, и быстро поняла, что к чему. Вскоре двор в изумлении заметил, как вокруг короля, словно пчелы вокруг сот с медом, вьются постоянно меняющиеся прелестницы. Говорят, что иногда в постели его величества ночевало до пяти девушек разом!
У Стефки от изумления и стыда покраснели щеки и возмущенно округлились глаза. Сказанное настолько не укладывалось в её голове, что она необдуманно брякнула:
- Зачем..., зачем его величеству столько девушек в постели?
Валленберг коротко хохотнул и подозрительно заблестевшими глазами смерил полыхающее лицо растерянной собеседницы.
- Мадам,- укоризненно протянул он,- вы, право слово, смутили меня таким вопросом! Наверное, король знал, что ему с ними делать, иначе, зачем было созывать столь очаровательный королевский совет!
Стефания испуганно покосилась на округлившиеся глаза своих подопечных. Эти разговоры были явно не для ушей невинных дев!
- Мессир,- укоризненно призвала она к порядку охальника,- вряд ли вы бывали в той опочивальне, поэтому знать наверняка ничего не можете, а верить в различные грязные измышления, да ещё делиться ими в столь неподходящей к компании...
Недоговорив, она вздрогнула от резкого хруста очередного яблока. Нет, положительно, фон Валленберг грызет яблоки, как кролик!
- Мадам,- удивленно вздернул он брови,- вы что же, считаете меня грязным сплетником?
Женщина моментально, не смотря на жару, покрылась холодным потом.
- Что вы,- лихорадочно поспешила она оправдаться,- нет, конечно... Просто..., иногда... ну...
Валленберг вдруг резко нагнулся к ней, щелчком отправив недоеденное яблоко куда-то в угол.
- Так выбирайте выражения, мадам! - его глаза блеснули льдом.- Помните, что вы будущая мать, а у женщин от потрясений бывают и преждевременные роды!
Угроза в устах этого человека звучала настолько устрашающе, что ребенок в чреве моментально тревожно закрутился, и Стефания испуганно схватилась за живот.
- Ну-ну, графиня,- тот час смягчился барон, - не надо так пугаться! Я вовсе не монстр, чтобы вот так - за одно неосторожное слово отправить беременную женщину к палачу, хотя....,- он сделал многозначительную паузу,- слова то же бывают разными! Иногда несвоевременно сказанная фраза губит целые королевства!
Он сделал паузу, возможно ожидая вопросов или возражений, а скорее, проверяя, усвоили ли присутствующие урок? Установившееся в башне испуганное молчание, было красноречивее всяких слов.
- Так вот,- как ни в чем не бывало продолжил он,- вернемся к Агнесс Сорель! По мере того, как проходило время, женщин вокруг короля становилось все больше и больше - остывающая и пресыщенная кровь монарха требовала всё более изощренных форм распутства от его фавориток, и только что-то из рук вон выходящее могло его расшевелить! К концу своей жизни он превратился...,- тут барон с ожиданием посмотрел на собеседницу, как бы предлагая ей продолжить фразу.
- ... в грязную свинью!- с чувством закончила графиня, имея в виду явно не покойного короля.
Валленберг сухо ухмыльнулся, наверное, все-таки понял, что реплика относится к нему.
- Свиньи тут, конечно, не причем! Но зрелище было малопривлекательным! Так вот, к чему я веду этот разговор?
Действительно, к чему было столь длинное вступление?
- Агнесс - такое дивное и чудное создание! Красавица, из тех, кто рождается раз в столетие! Не просто женщина - богиня! И что же? Она положила свою жизнь на алтарь служения человеку, не стоящему её мизинца, и который даже не сумел стать достойным её памяти!
Стефка удивилась - ей и в голову не приходило взглянуть на эту историю под таким углом.
- А чего эта дама была достойна? - осторожно поинтересовалась она.
- Счастья, мадам, обыкновенного человеческого счастья, которое, конечно же, не мог ей дать этот ничтожный монарх! Так вот, мадам, в тот день на ристалище...