Резким движением он так рванул шнуровку на спине блио, что оно бесформенной грудой упало к ногам, оставив ошеломленную женщину в одной мокрой почти до пояса камизе. Графиня окаменела от стыда. Такого она не ожидала даже от фон Валленберга! Но и это ещё был не конец - палач рванул рубаху на спине, и Стефка лишь руками сумела удержать ткань на груди. Впавшая в панику женщина не понимала, что происходит? Её вроде бы должны были привязать к столбу, но зачем тогда рвать на ней одежду?
- Мадам,- между тем, громко объявил палач, чтобы его все слышали,- вы приговариваетесь к трем ударам кнута и стоянию у позорного столба на весь день. Но наш господин милосерден, и если вы покаетесь перед ним за ваше вчерашнее поведение, он отменит наказание кнутом!
Услышав о кнуте, Стефка едва устояла на ногах. Да разве ей подобное выдержать?
- Где он?- испуганно спросила она у палача.
- Поднимите голову вверх!
Графиня задрала подбородок в указанном направлении и увидела, что на хозяйственный двор выходит открытая терраса господского дома. И сейчас на происходящее взирали, облокотившись на каменные перилла, Гуго и Вальтер.
Она встретилась глазами со стальными изучающими взглядами, и всё изменилось!
Почему её так возмутило неприкрытое презрение фон Валленберга? Как будто он не выказывал его ранее! Но видимо существует грань, определенный предел, дойдя до которого даже самая миролюбивая и мягкая натура, начинает поневоле сопротивляться. Так неимоверно жестокое наказание за столь незначительный проступок, подняло в Стефке такую волну возмущения, что она забыла обо всем - и об осторожности, и об осмотрительности, и даже о том, что имеет дело с настоящим безумцем! Её охватила сумасшедшая, неизвестно откуда взявшаяся бравада.
- Чтобы извиняться,- хмуро заявила она,- нужно хотя бы знать, за что!
Этого оказалось достаточно для того, чтобы барон сделал знак палачу.
- Обхватите столб руками, мадам! - приказал тот.
Сжавшаяся от ужаса Стефка уткнулась в теплое дерево лбом, крепко обхватила его и зажмурилась в ожидании. Неужели это происходит с ней? Не может этого быть, это сон, всего лишь жуткий сон...
- Всего только три удара,- сказала она себе,- раз, два...
Удар невыносимо болезненно обжег её, вырвав крик ужаса, второй превратил мир вокруг в ад, а третий, казалось, разорвав всю кожу, перебил позвоночник. От боли Стефка погрузилась в похожий на смерть шок. Но это был ещё не конец - невообразимо пылающей, разорванной спиной её прижали к столбу и прикрутили веревками, немилосердно впившимися в тело. Даже сквозь терзающую боль Стефка почувствовала жар солнца на своем лице.
- Пресвятая Дева,- простонала она,- за что?
Но и это был не конец! Вдруг усилился ропот зрителей, превратившись в рев возмущенных голосов, и из толпы в несчастную жертву полетела вонючая грязь. Удары смачно попадали в женщину и расползались по останкам рубашки, пока один комок не попал ей прямо в лицо. От вони, тошноты, брезгливости и боли, у Стефки помутилось в голове и, наконец-то, сознание милосердно покинуло её.
Очнулась истерзанная женщина, лежа на боку в кровати. Увидев перед собой знакомые складки шерстяного полога, она озадаченно повернула голову и встретилась глазами с плачущей Бланкой.
- О, мадам!- только и смогла всхлипнуть та.
Зато нашла, что сказать Аннет.
- Это настоящая глупость, мадам! Так рисковать своим здоровьем, ребенком, вытерпеть унижение перед смердами, только ради того, чтобы сказать мужчине несколько неприятных слов? Вы действительно считаете, что своим безумством, что-то доказали? Какая глупая, нелепая и опасная бравада!
Находящаяся в полубессознательном состоянии от боли женщина даже не обиделась на подопечную за столь оскорбительные слова, так как понимала, что девушки взволнованны и обеспокоенны происходящим.
- Успокойся и не кричи, какой теперь в этом толк, - поморщилась она, - лучше скажи, когда меня отвязали?
- Сразу же, как вы потеряли сознание и обвисли на веревках. Вы уже четыре часа лежите без сознания, всех напугали!
- Сколько сейчас времени?
- Скоро вечер!
Вот как! Стефка была милой, уступчивой женщиной, и вовсе не героиней по характеру, но иногда и кротких людей можно довести до озверения, и тогда они чувствуют в себе яростную потребность в сопротивлении.
- Мне нужно встать, сейчас придет барон.
Девицы недоуменно переглянулись, с жалостью глядя на истерзанную патронессу. Они решили, что у неё от боли помутился рассудок.